Выживший история хью гласса. "Выживший"

Основано на реальных событиях, подчеркивают нам создатели фильма. Но часто, делая кино по реальным событиям, кинематографисты вольно обращаются с фактами. Некоторые события немного скучны и ими пренебрегают, какие-то события додумывают, чтобы придать фильму зрелищности и сделать сюжет захватывающим, интригующим, интересным. Реальная история «Выжившего» не столь эффектна, но также восхищает силой и жаждой жизни главного героя. А еще, на самом деле, он всех простил.

Действительно ли Хью Гласс был охотником на пушных зверей?

Да, охотником и первопроходцем. И это один из немногих фактов, которые известны о нем достоверно. В 1823 году он подписал документ, согласно которому должен был участвовать в исследовательской экспедиции «Меховая компания Скалистых гор» организуемой генералом Уильямом Генри Эшли, который разместил объявление о наборе членов экспедиции в газете «Missouri Gazette & Public Advertiser». Именно в этой экспедиции Гласс был атакован медведем.

Объявление о наборе в экспедицию Missouri Gazette & Public Advertiser, 1823

Действительно ли Хью Гласс убедил охотников оставить свои лодки и продолжить путь не по реке?

Нет. После первого боя с индейцами племени арикара организаторы экспедиции генерал Эшли и майор Генри приняли решение идти через горы.

Действительно ли у Хью Гласса была жена из коренных американцев?

Мало что известно о жизни Гласса до нападения на него медведя. Гипотезой является и брак с индейской женщиной, в которую он якобы влюбился, когда жил в плену у индейцев. А в плен, согласно легенде, он попал, сбежав от пирата Жана Лафита. Хью Гласс был опытным охотником и исследователем. А где и как он приобрел эти навыки, можно только догадываться.

Действительно ли было нападение медведя-гризли на Хью Гласса?

Да. Это произошло летом 1823 года, спустя пять месяцев с того момента как Гласс присоединился к экспедиции. Встреча со зверем состоялась на берегу Миссури. Медведица была с двумя медвежатами и от этого очень агрессивна. Она нанесла ему огромное количество повреждений, в том числе сломала ногу и проколола горло. Коллеги Гласса услышали его крики, бросились ему на помощь и отогнали медведицу выстрелами.

Иллюстрация в статье The Milwaukee Journal Milwaukee Journal, 1922

Остались ли документальные подтверждения этого нападения?

Нет. По крайней мере они не были найдены. Хотя достоверно известно, что Хью Гласс был грамотный. Сохранилось письмо, которое он написал родителям охотника Джона Гарднера, погибшего при атаке экспедиции племенем арикара. Некоторые бумаги среди документов организаторов экспедиции характеризуют его, как не простого человека с трудным характером, но не оставляют нам сведений о проишествии. Однако существуют рассказы написанные со слов очевидцев. Так, история о нападении появилась в 1825 году в Филадельфийском литературном журнале. Она быстро распространилась по всем штатам и стала легендой.

Реальная история происходит зимой?

Нет, по крайней мере не вся. Нападение медведицы произошло летом.

Действительно ли члены экспедиции оставили Хью Гласса умирать одного?

Да. Предполагая, что охотник ранен смертельно, руководители экспедиции заплатили двум другим охотникам, за то чтобы они остались с ним до конца и похоронили его по христианским обычаям. Они оставались с Глассом несколько дней (точное число неизвестно), а потом поместили его в неглубокую могилу, собрали все оружие и припасы и ушли догонять экспедицию.

moosegantz.com

Действительно ли охотники убили сына Хью Гласса?

Нет. Эта часть фильма является чистой выдумкой. Нет никаких подтверждений того, что у Гласса были дети, и тем более, что эти дети были убиты на его глазах. Но месть за сына – это более интересный сюжетный ход, чем месть за себя.

Хью Гласс действительно спал в тушах животных?

Это неизвестно. Но сон в тушах животных не редкость в различных тактиках по выживанию. Эта и другие подробности путешествия Гласса возникли в ходе многочисленных пересказов его жуткого приключения.

Действительно ли Хью Гласс прополз 200 миль (320 км.)?

Хью Гласс полз шесть недель. Расстояние, которое он преодолел, менялось и росло от пересказа к пересказу, и сейчас установить его не представляется возможным.

Действительно ли Хью Гласс отомстил охотникам, которые оставили его?

Нет. Хью Гласс действительно догнал Джона Фицжеральда и Джима Бриджера, но простил их обоих.

Что стало с Хью Глассом, после того, как эта история закончилась?

Об этом почти ничего не известно, кроме того, что он продолжил работать охотником на реке Йеллоустоун.

Действительно ли Хью Гласс был убит индейцами?

Да. Согласно статьи в The Milwaukee Journal посетитель Форта Союз поделился новостями о смерти охотника. «Старый Гласс с двумя спутниками отправился в Форт Касс охотиться на медведя и, когда они пересекали реку по льду, они были расстреляны и скальпированы индейцами арикара». Это случилось в 1833 году.

Этот суровый мужчина на картинке - яркий представитель редкой теперь профессии - траппер, охотник на пушного зверя, специалист по капканам. Происхождение его точно установить не смогли, поговаривают, однако, что в юные годы причастен он был к деятельности Жана Лафита, пирата и контрабандиста. Что известно точно, так это то, что Хью (так его звали) в 1822 году клюнул на объявление Уильяма Генри Эшли в газетах Сент–Луиса - «…требуются 100 предприимчивых молодых людей… дойти до истоков Миссури… занятость - два, три, или четыре года» - объявление получило краткое название - «Сотня Эшли».

Буквально с первых дней экспедиции Хьюго зарекомендовал себя как умелый и трудолюбивый охотник. В августе 1823 года на территории сегодняшней Южной Дакоты Хью столкнулся с двумя медвежатами гризли и их мамой. Воспользоваться ружьем он не успел - медведица напала мгновенно. Пришлось сражаться ножом, подоспели товарищи и с медведицей было покончено. Однако, Хью тоже пострадал нешуточно. У.Г.Эшли был убежден - человек не выживет после таких ран и попросил двоих добровольцев остаться с раненым товарищем и похоронить его. Вызвались Фицджеральд и Бриджер (личность, кстати,весьма выдающаяся).

Позже они расскажут историю о нападении индейцев, дескать - вынуждены были забрать ружье и снаряжение умирающего и внезапно бежать. Яму ему уже выкопали, прикрыли Хьюго медвежьей шкурой и сверкнули пятками. Но сначала–то они просто сказали, что Хью помер, индейцев придумали потом.

Тем временем Хьюго пришел в себя и был, очевидно, несколько удивлен отсутствием товарищей, оружия и снаряжения. Сломанная нога, глубокие (до ребер) раны на спине и нагноение. 300 км до цивилизации и нож в активе. Я думаю - он сначала выругался от души. Потом накинул на свежие раны шкуру свежеубитого медведя - чтобы личинки из необработанной шкуры избавили заодно его от гангрены и пополз. Путь до реки Шайен занял 6 недель. Рацион - ягоды и коренья. Плюс разок удалось отогнать двух волков от убитого молодого зубра. На Шайене он собрал плот. Ну вы поняли, он добрался до Форта Кайова на Миссури.

Выздоравливал долго. Взял ружье и решил мстить. Но Бриджер только что женился и Хью заочно простил его. А Фицджеральд скрылся в рядах Армии США - убийство солдата в те времена означало верный смертный приговор. В 1833 году Хьюго был убит индейцами.

Интересное время было. Покорение Дикого Запада. Ковбои и индейцы. Герои. Мерзавцы. Исследователи. Искатели приключений. История вдохновила Роджера Желязны на написание единственной не фантастической повести. И есть, конечно, фильм.

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Елизавета Бута
Выживший Хью Гласс. Настоящая история

* * *

Кто битым жизнью был, тот большего добьется,

Пуд соли съевший, выше ценит мед,

Кто слезы лил, тот искренней смеется,

Кто умирал, тот знает, что живет.

Омар Хайям

Пролог

1859 год. Долина Напа

В последние дни лета долина Напа была буквально пронизана солнцем. Каждый квадратный сантиметр бескрайних владений Джорджа Юнта грелся в предзакатных лучах. Воздух был наполнен живыми и отчего-то меланхоличными звуками. Казалось, с наступлением вечера все здесь погружается в легкую дрему, планомерно перетекающую в глубокий сон. Где-то вдалеке грохотала недавно построенная мельница, слышались недовольные крики нанятых рабочих, виднелись бескрайние плантации вызревающего винограда. Недавно Юнт закончил строительство собственной винодельни. В этом году он планировал сделать свою первую партию вина.

Долину благополучно обошла Золотая лихорадка, да и трапперам1
Траппер (англ . trap – «ловушка») – охотник на пушных зверей в Северной Америке.

Охотникам на пушного зверя, здесь делать было нечего. Если точнее, еще лет десять назад тут вообще нельзя было встретить бледнолицего человека. Да и с краснокожими тоже столкновение казалось маловероятным. Пустынная, но благодатная земля долины Напа принадлежала Мексике. Когда Джордж Юнт решил, что на его век хватит приключений, он вспомнил о своих давних связях и обратился за помощью к старому другу. Тот помог ему получить шестнадцать с половиной акров никому не нужной земли. Так Джордж Юнт стал первым официальным поселенцем долины Напа. Конечно, здесь уже жили люди, но их было так немного, что Юнт по праву мог считать себя покорителем бескрайних просторов. Неправдоподобно быстро постаревшие друзья-трапперы, охотники за приключениями, чей золотой век закончился много лет назад, неодобрительно отнеслись к решению Юнта стать фермером. Впрочем, у каждого свой путь, и не им судить Юнта. В конце концов, даже легендарный Джон Колтер вернулся в Сент-Луис, женился и стал самым обычным фермером. Правда, его хватило всего на несколько лет. Невзрачная и тяжелая жизнь быстро убила легендарного траппера. Буквально через три года после отхода от дел Колтер заболел желтухой и умер где-то неподалеку от Нью-Хейвена.

Джордж Юнт так долго был занят строительством фермы, что даже не заметил, как прошло несколько лет его жизни. Не самых, надо признать, отвратительных. Он по праву считался здесь самым уважаемым человеком в городе, вернее, в небольшом поселении, ну, да это не столь важно. Вечера он полюбил проводить на небольшой террасе своего дома. К нему частенько заходили старые друзья, местные жители, главы администраций из соседних поселений и молодые искатели приключений. Последние являлись сюда в основном в поисках ночлега. Ранчо Юнта было открыто для всех, кто в этом нуждался. Единственным условием Джорджа Юнта были эти вечерние посиделки на террасе его дома в долине Напа. Здесь вместе с гостем они по старой трапперской привычке раскуривали трубку, и Юнт заводил свои бесконечные истории. Рассказчиком он был отменным, поэтому гости с удовольствием слушали истории полувековой давности. Процентов на пятьдесят они были полнейшим вымыслом, но ровно на столько же они были и правдивы. Сейчас, созерцая на удивление спокойные, залитые бесконечно радостным солнцем просторы, все истории о легендарных трапперах и великих экспедициях казались даже чересчур реалистичными. Даже если бы всего этого не было на самом деле, все эти легенды просто необходимо было бы придумать для таких вот солнечных и тихих вечеров последних дней лета.

В том далеком 1859-м году на ранчо Юнта решил погостить знаменитый писатель и не менее знаменитый искатель приключений по имени Генри Дана. Это был худой мрачный мужчина чуть за сорок с очень тяжелым взглядом. Он носил длинные волосы, всегда был одет в строгий костюм, довершением которого был котелок, скрывающий залысины. В нем уже с трудом можно было разглядеть того совершенно безумного парня, который бросил учебу в престижном университете ради службы матросом на торговом судне. И все-таки он не был приспособлен к тихой и размеренной жизни. Генри Дана вот уже много лет как был достаточно успешным политиком в штате Массачусетс. В Калифорнию он приехал в связи с какими-то делами. Прознав о том, что здесь неподалеку живет легендарный Джордж Юнт, славный своими рассказами о трапперах, Дана решил какое-то время погостить на ранчо Юнта. Все эти истории легко бы могли составить не одну книгу.

– Вы когда-нибудь слышали о человеке, голыми руками убившем медведя? – поинтересовался тем вечером Генри Дана. Они сидели на террасе, жена Джорджа принесла им молодого, даже чересчур молодого вина, и разговор плавно перешел ко временам давно минувшим.

– Даже знаю пару таких смельчаков, – хмыкнул Джордж, – по берегам Миссури полно гризли. Практически каждый траппер с ними сталкивался, правда, чаще всего поединок заканчивался, так и не начавшись. Если медведь все-таки нападал, результат предсказать было несложно, но иногда попадались и везунчики. Джедедайя Смит, один из сотни Эшли, убил медведя, Хью Гласс…

– Я читал про человека, который убил медведя одним ножом. Его сочли мертвым и оставили, а он прополз триста километров и все-таки выжил. – Генри Дана даже чуть наклонился вперед от сжигавшего его любопытства. Ту историю он прочитал в одном из журналов. Ее опубликовал журналист, собиратель историй, еще 1820-х. Причем автора статьи совершенно не интересовал человек, победивший медведицу гризли. Журналист тогда даже имени его не упомянул, ограничился только описанием самой схватки. Генри Дана ту историю запомнил на всю жизнь, но даже и не надеялся узнать подробности жизни того человека.

– Его звали Хью Гласс, – медленно кивнул Джордж Юнт. – Удивительной честности человек. Знаешь, как о нем говорили трапперы? Рожденный бежать. Его история началась задолго до схватки с медведем.

1823 год

Умирать сложно только в первый раз. Потом это превращается в игру. Судьба любит, когда находится человек, бросающий ей вызов. Она всегда принимает бой. Ей нравится с интересом наблюдать за тем, как человек пытается ее обмануть. Такое еще никому не удавалось, но иногда, очень редко, судьба пасует перед сумасшедшими, отчаянно пытающимися обогнать ее на повороте.

На поляну возле берега величественной Гранд-Ривер вышло непонятного вида существо. Вне всякого сомнения, хищник. Опасный. Весь обмотанный шкурами убитых им животных. Эти хищники появились здесь недавно. Они были очень похожи на индейцев племени арикара2
Арикара, Ри – группа близкородственных индейских племен, говорящих на языке арикаракэддоанской семьи.

К которым уже привыкли здешние леса. И все же эти хищники отличались от индейцев. Они были намного опаснее и безжалостнее. Их оружие способно было уничтожить любого зверя всего за мгновение.

Хью Гласс с ужасом всматривался в блестящие, черные глаза медведицы. Гризли с не меньшим ужасом наблюдала за существом. Так продолжалось одно, очень долгое мгновение. Затем поляну отравил чудовищный крик Хью Гласса. Этот голос буквально уничтожал слух несчастного животного. Все инстинкты умоляли ее бежать отсюда. Тут в поле зрения медведицы попал маленький, годовалый медвежонок. Второй неосторожно ковылял в сторону непонятного существа, обмотанного шкурами здешних животных. Инстинкты медведицы моментально изменили свое решение. Она должна защитить своих детей, поэтому бежать нельзя. Животное с не меньшим остервенением зарычало.

Хью Гласс прекрасно знал, что при встрече с медведем в лесу важно испугать животное. Это единственный шанс на спасение. Вот только на сей раз этот прием не сработал. Крик, вне всякого сомнения, испугал гризли, вот только бежать она не собиралась. Два годовалых медвежонка лишили ее такой возможности. Одно из самых опасных и непредсказуемых животных в мире приняло его вызов. Он увидел это в блестящих черных глазах гризли. Всего пара секунд на то, чтобы перезарядить ружье. Он был прекрасным охотником, поэтому проблемы это не составило. Как только медведица сделала первый, осторожный шаг навстречу Хью, тот выстрелил. Раздался глухой, едва различимый на фоне какофонии крика звук. Осечка.

На поляну выбежало двое мужчин. Они прибежали на душераздирающие крики, доносившиеся с поляны. Один был чуть постарше. На его лице давно застыла безразличная брезгливость к происходящему. Второй – еще совсем мальчишка с взлохмаченными волосами.

Эти двое не вызывали у медведицы опасений. Они не кричали. Медведица едва заметно согнулась и в один прыжок настигла Гласса. Траппер успел достать последнюю свою надежду на бой. Умирать не страшно, если знаешь, что последние мгновения твоей жизни пройдут в бою. Гласс успел воткнуть в грудь животного свой охотничий нож. Медведица взревела от боли. Откуда-то со стороны раздались хлопки. Он даже не успел понять, что это выстрелы. Все его сознание поглотила гигантская пасть медведя с обнаженными яростью клыками.

Пуля, попавшая в цель, не оставила медведице шансов на жизнь. В ее арсенале оставалось лишь несколько мгновений агонии. В тщетной ярости она собрала, покидающие ее силы, и ударила самого опасного из хищников на поляне. Ее когти провели по всей правой стороне тела Гласса. За когтями оставались глубокие борозды, из которых текла кровь. Умирая, медведица все-таки смогла обезвредить хотя бы одного из трапперов на поляне. Это оставляло шансы на жизнь ее детям.

В одно мгновение все стихло. Медведица последний раз издала хрипящий рык и выдохнула. Она проиграла, точно так же, как однажды проигрывают все живые существа в мире, так же, как сейчас проигрывал Хью Гласс. Это последние минуты его жизни. Он это сознавал.

Как только животное перестало подавать признаки жизни, двое трапперов ринулись стаскивать гигантскую тушу. Хью Гласс приветствовал свою агонию. Перед его глазами вдруг оказался Джим Бриджер. Мальчишка, который стал ему сыном за те несколько месяцев, что они были знакомы. Поляну заливало полуденное солнце. Гласс не чувствовал боли, но страх перед неведомым все еще плескался в его глазах, постепенно он сменялся смирением. В конце концов, он прожил интересную жизнь. Так… почему бы и нет?

Часть первая. Пират

Глава 1. Детство. Филадельфия

Хью Гласс сразился с медведем в возрасте тридцати шести лет. Кто бы мог подумать, что мальчик, которому была уготована вполне тихая, ничем не примечательная жизнь, превратиться в отчаянного искателя приключений, траппера, величайшего из маунтинменов?3
Маунтинмены, люди гор, горцы (англ. Mountain, men) – охотники, первопроходцы и торговцы мехами на Диком Западе США, устремившиеся в район Скалистых гор в поисках ценной пушнины в начале XIX века.

Никто, кроме разве что самого Хьюго Гласса.

Филадельфия 1780-90-х годов представляла собой один из крупнейших городов США. С 1775 по 1783 годы этот город служил столицей «соединенных колоний», а чуть позже в 1790-м году стал временной столицей только что образовавшегося государства. Крупнейший торговый порт, расположенный в непривычно равнинной для этой местности зоне, стал прибежищем эмигрантов со всех уголков Старого Света. Город буквально кишел торговцами, мошенниками, бандитами, пиратами, бизнесменами, аристократами и искателями приключений.

Здесь в 1783 году в семье ирландских эмигрантов, бежавшей от надоедливых кредиторов, на свет родился Хью Гласс. Один из пяти детей в семье. С рождения получивший клеймо трудного подростка.

Семья Гласс в Ирландии славилась своим оружием. Они производили лучшие ружья в стране, легкие и прочные, они очень редко давали осечки. Тем не менее жизнь, сыграла с ними плохую шутку. Истории осталось неизвестно, каким образом семья Гласс вдруг в одночасье разорилась. Выход оставался только один. Бежать с острова. Подальше. Желательно за океан. Поговаривали, что там, в Северной Америке, люди, чуть ли не сойдя с трапа корабля, получают состояние. А Глассам был жизненно необходим второй шанс, хотя бы минимальная возможность начать все с нуля.

Филадельфия великодушно подарила им такую возможность. Многомесячное плавание в трюме корабля далось семье тяжело. Шансов выжить в таком путешествии не больше, чем выиграть в русскую рулетку. Семье Гласс удалось избежать серьезных потерь.

На заре образования Соединенных Штатов Америки в одном из не самых престижных районов крупнейшего города поселилась семья Гласс. Буквально за пару лет отец семейства сумел сколотить небольшое состояние и открыть лавку по продаже разнообразной снеди.

Хьюго Гласс с первых лет жизни начал удивлять своих родителей. Умный, смышленый мальчик, он с рождения был очарован морским делом. Поначалу родители мальчика не обращали на это внимания, но чем старше Хью становился, тем чаще его можно было встретить на берегу реки Шуйкилл, крупнейшего притока реки Делавэр.

Время от времени к ним заходил друг семьи, по другой версии – дальний родственник, занимавшийся морской торговлей. Каждый раз, оказываясь в Филадельфии, он непременно останавливался у Глассов. Конечно, он привозил с собой множество разных подарков, но самым главным плюсом его появления были нескончаемые истории о дальних берегах и непонятных обычаях других стран. А еще однажды он дал Хью очень дельный совет, на который тот, правда, поначалу не обратил никакого внимания. Что взять с пятилетнего мальчишки? Вспомнились слова друга семьи парой дней позже. Вместе с родителями они отправились за город. Пока родители о чем-то страстно спорили, Хью решил прогуляться по небольшой тропинке. Очень скоро он окончательно и бесповоротно заблудился. Для пятилетнего ребенка лес моментально превратился в мрачного и грозного противника, желающего его непременно уничтожить. Хотелось убежать, но куда?

– Рано или поздно, все дороги приводят к людям, Хью. Здесь главное просто найти дорогу, – сказал ему пару дней назад друг семьи, чье имя истории осталось неизвестным. Хью стоял на дороге, но куда именно идти, он не знал. Решив, что главное – просто идти вперед, он продолжил свое первое великое путешествие. Спустя пять часов слова друга семьи подтвердились. Хью вышел к какой-то небольшой деревне, состоящей из нескольких домов. Здесь его заметили и отвели к родне. Оказалось, что они не так уж и далеко, просто тропинка делала слишком большой крюк.

В вопросах учебы Хью проявил себя весьма строптивым ребенком. Он наотрез отказывался изучать богословие, чем буквально выводил из себя преподавателей воскресной школы. К нелюбимым предметам мальчик также отнес правописание и изучение языков. А вот математику и картографию он изучал с превеликим удовольствием. Дисциплина хромала на обе ноги. Хью постоянно сбегал из дома, категорически не желал выполнять домашние задания и с ужасом в глазах слушал о том, что его намереваются отдать в обучение оружейнику. По факту – должность не лучше раба, причем на долгие годы, если не на всю жизнь.

Так продолжалось чуть больше года. Все изменилось, когда Хью исполнилось тринадцать. В тот год его мама заболела. Эпидемия холеры унесла тогда очень много жизней. Мама Хью мучилась несколько недель. Предчувствуя скорый конец, она подозвала к себе Хью и задыхающимся от чрезмерного напряжения голосом давала жизненные напутствия.

– Изучай богословие, молись, помогай отцу… – тихо просила она. На лице мальчика не читалось ничего кроме отчаяния из-за невозможности хоть как-то помочь. Женщина указала на старинную музыкальную шкатулку, стоявшую возле ее кровати, и попросила взять ее себе. Чтобы Хью не забывал о своих корнях. На следующий день женщина впала в беспамятство.

Лихорадка продолжалась три дня, а на четвертые сутки она умерла. Все, кого когда бы то ни было любил Хью Гласс, умирали или предавали его. Его дорога, казалось, никогда не приведет к людям. Тот случай в лесу – лишь исключение, подтверждающее правило. Отец начал все чаще брать в руки бутылку, доходы семьи резко сократились, Хью стали частенько поколачивать.

Тот день, когда не стало его матери, навсегда изменил мир Хью Гласса. Казалось, что кто-то перезарядил ружье и нажал на спусковой крючок. Раздался оглушительный взрыв, и все вокруг заволокло едким дымом. Несмотря на все недостатки черного пороха, он имеет ряд несомненных достоинств. Он моментально воспламеняется. Все его братья и сестры уже почти выросли, кое-кто уехал учиться, одна сестра уже вышла замуж. Гласса больше ничто не держало в Филадельфии. Улицы этого города опустели. Чуть ли не треть населения города пострадала от эпидемии, остальные же опасались выходить на улицы. Дома, в которых умерли все члены семьи, заколачивали досками. Иногда начинало казаться, что в городе просто не осталось никаких звуков, кроме этого мерного стука молотков. Чтобы заглушить его Гласс открывал подаренную музыкальную шкатулку и вслушивался в мотив старинной ирландской песни.

Спустя пару месяцев после смерти матери отец Гласса объявил:

– Добился своего, к оружейнику тебя продал, – заплетающимся языком пробормотал он. После чего мужчина, еле удерживаясь на ногах, прошествовал к мирно сидящему на лестнице Хью, схватил его за шиворот и швырнул вниз. Гласс не успел сгруппироваться, поэтому просто кубарем свалился к ногам оружейника. Меланхоличного вида мужчина средних лет повел его в мастерскую.

Теперь почти все двадцать четыре часа в сутки он проводил в грязном и пыльном подвале. У оружейника было несколько рабов, но Гласс общался лишь с одним. Недавно купленный чернокожий мальчик того же возраста, что и Гласс, поначалу с настороженностью воспринял появление подмастерья. Однако вскоре положение Гласса здесь прояснилось. По факту он теперь был таким же рабом, как и чернокожие слуги оружейника, как и тот мальчик. Они сдружились на почве ненависти к своему хозяину. Главной и единственной целью обоих стало выживание. Причем у Хью здесь было несомненное преимущество. У него была семья и, пусть и номинальная, но свобода, дарованная ему по факту рождения.

Изо дня в день Гласс занимался чисткой ружей, уборкой мастерской и другими, еще более скучными занятиями. Мастер-оружейник не особенно много времени уделял тому, чтобы научить подмастерье азам своего искусства. Да и сам Гласс рвения к учебе не проявлял. Конечно, поначалу оружейное дело казалось ему достаточно интересным занятием, но чем ближе он знакомился с работой, тем меньше интереса вызывало в нем оружие. Впрочем, хотел он того или нет, а в оружии он стал разбираться почище любого охотника. Да и собственный рецепт взрывного пороха вскоре появился. В те времена практически у каждого охотника был свой собственный рецепт изготовления черного пороха. Кто-то предпочитал более крупный порох, кто-то особый сорт угля и т. п.

Еще какое-то время Гласс прослужил подмастерьем у оружейника. Ровно до тех пор, пока перед глазами не развеялась дымовая завеса. Как только всем показалось, что жизнь вошла в прежнее русло, Гласс увидел перед собой цель. И она была отнюдь не в том, чтобы стать оружейником, как и его предки из Ирландии, эта цель была за тысячи километров от этого мрачного подвала. Возможно, он еще не мог сказать точные координаты цели, но ясно было одно: чтобы приблизиться к цели, нужно как минимум начать путь.

Вместе с чернокожим мальчиком-рабом Хью Гласс начал продумывать план побега. Впрочем, это они сделали минут за пятнадцать, а вот вопрос, куда бежать, еще долго мучил головы подростков.

И вот в одно прекрасное утро Хью Гласс проснулся с мыслью о том, что выход есть только один, и он знает, какой. В Филадельфию как раз приехал их друг семьи. Оставалось найти его и попросить о помощи.

– Я хочу пойти служить на корабль, – мрачно и отчетливо произнес он.

Друг семьи внимательно посмотрел на мальчика, на лице которого застыло нехарактерное для такого возраста решительное выражение лица, и понял, что это не вопрос и не просьба, а простая констатация факта.

Покидая Филадельфию, Гласс чувствовал, что в какой-то степени предает семью, но оставаться в этом мертвом городе он больше не мог.

Глава 2. Моряк

Строго говоря, о ранних годах жизни Хью Гласса практически нет достоверных сведений. Одни источники утверждают, что он пошел в услужение к оружейнику, после чего сбежал и через десять лет оказался на корабле знаменитого пирата Жана Лафита. Другие источники отрицают службу у оружейника, зато долго рассказывают о том, как быстро Хью сделал себе морскую карьеру. Большинство же биографов Гласса вообще ничего не рассказывают о первых тридцати шести годах жизни Хью Гласса. Его история давно превратилась в легенду, в которой достоверны лишь два факта: медведь и триста километров ползком. Что привело его к берегу Гранд-Ривер? Здесь нам остается довольствоваться скудными, порой мало похожими на правду историями. Такими, что частенько рассказывал первопоселенец Джордж Юнт на своем ранчо в долине Напа.

На торговом судне Хью стал юнгой. Здесь не было никого из прежних знакомых Гласса, даже того друга семьи на борту не оказалось. Он решил задержаться в порту.

Пятнадцатилетний Гласс ничего не знал о законах морской жизни. Первое, что он сделал, – поставил ногу на столбик, за который пришвартовывали корабль. Проходящий мимо моряк как бы между делом столкнул его в воду и пошел дальше. Впоследствии оказалось, что на кнехты (так назывались эти тумбы) садиться никогда нельзя – так ты проявляешь неуважение к боцману. Таких примет и суеверий оказалось великое множество. Для Гласса это было открытием. Суеверия – удел впечатлительных женщин, но никак не моряков. Конечно, он знал о том, что на море есть свои законы, но не ожидал, что их столько. Причем большинство из них поначалу казались странными и даже глупыми.

– Вода – это стихия, ей нельзя бросать вызов, можно только уповать на удачу. Да и на берегу тоже, что бы ты ни делал, все зависит от удачи, а она не терпит пренебрежения и самонадеянности, – сказал тогда Глассу один из моряков.

Все трудные подростки начала XIX века рано или поздно попадали на корабль. Считалось, что морская служба быстро сбивает спесь с чересчур наглых мальчишек. В большинстве случаев они просто не выдерживали строгих порядков жизни на море. Ступая на берег, они становились смирными и послушными добропорядочными гражданами, которые лишь изредка заводят долгие рассказы о прекрасной и вольной жизни на море. Впрочем, обычно любители рассказывать подобные истории больше никогда не ступали на корабль, даже в качестве пассажира.

Как и всем, Хью и его другу, которого капитан скрепя сердце тоже принял на службу, казалось, что работа на корабле – не больше чем приключение. Что может быть сложного в том, чтобы добраться из одного пункта назначения в другой? Грести ведь не нужно, паруса сами приведут к берегу. Если повезет, придется отбивать товар от пиратов, ну, придется что-то сделать в экстренном порядке, когда начнется шторм… В любом случае это лишь небольшая часть путешествия. Остальное время можно задумчиво стоять на палубе и смотреть вдаль. Не стоит и говорить, что Хью ошибался.

Все на корабле зависело от воли капитана, первого человека на корабле. Он оказался человеком суровым и очень религиозным. Помощники у него были под стать ему. Матросы уже на вторую неделю пути буквально выли от волчьих порядков, которые здесь установил капитан.

На судне действовало несколько непреложных законов, главный из которых: всегда быть при деле. Вторым по важности законом была необходимость молчать во время работы. В целом оба этих правила в той или иной степени действовали на всех торговых и военных кораблях. Работа лишает человека необходимости думать, а в море это важно. Так как люди не имеют возможности выйти на берег, рано или поздно мысли приобретают мрачный оттенок. С таким настроем удача совершенно точно отвернется от тебя, а вскоре и от всего экипажа. Она не любит мрачных людей. Отсюда вытекал один из главных морских законов, за исполнением которого капитану следить нужды не было. Что бы с тобой ни происходило, не следует относиться к этому чересчур серьезно. Шторм, нападение, болезнь, смерть… Да что угодно. Мрачные мысли привлекают неудачи, а это снижает шансы выжить не только человеку, но и всей команде. Что бы ни случилось, в первую очередь нужно было найти способ обернуть все в шутку.

Команда корабля состояла в основном из людей молодых и вспыльчивых. В замкнутом пространстве это неизбежно приводило к взаимному раздражению, плавно перетекающему в стычки, драки и бунты. Отсюда вытекало еще одно правило: молчать за работой. Чем меньше болтаешь, тем меньше поводов для конфликтов.

Работа не заканчивалась никогда. Одна только проверка такелажа, снастей и клетневка4
Клетневание – особый вид такелажной работы, заключающийся в следующем: на тренцованный и насмоленный трос кладут клетневину (старую парусину, нарезанную длинными узкими полосками) по спуску троса так, чтобы каждый ее шаг перекрывал следующий.

Занимали всю команду многие месяцы, не говоря уж о вахте, которую должен был ежедневно нести каждый матрос.

Хью день за днем занимался клетневанием и изготовлением так называемых «тонких концов», по-сухопутному – веревок. Из старых тросов и прочей рухляди надлежало плести годные для использования шкимушгары, бензельные и тренцевальные лини и марлини.

Так продолжалось день за днем. Лишь по воскресеньям команду освобождали от большинства работ. В этот день матросы изучали Святое Писание, хотели они того, или нет. Каждая минута жизни должна быть занята делом, раз принято давать людям выходной, так пусть они его тратят с пользой для дела.

Постепенно Гласс стал проявлять все больше интереса к учебе. Пара остановок в незнакомых ему портах очень доходчиво объяснили ему ценность знаний. Языки, математика, картография, астрономия – все эти науки были просто необходимы моряку. Далеко не все члены команды это понимали, но Гласс быстро уяснил, что информация, знания и интеллект – самый ценный товар, который только можно перевозить.

Закон молчания, почти непреложный, Гласс переносил легче всех остальных. Ему не было нужды разговаривать с людьми. Он предпочитал обращаться к людям только по делу. Это хорошее для моряка качество сыграло с ним злую шутку. С одной стороны, за свою немногословность и резкость он получил уважение команды, с другой – оказался совершенно не приспособлен к изучению языков. Быстрый и цепкий ум его буквально отказывался запоминать все эти совершенно нелогичные законы чужих языков. Некоторые знания даются легче, некоторые – труднее, но рано или поздно каждый человек осваивает необходимый для себя минимум.

Очень скоро Гласс научился основам картографии, математики и астрономии. Особенно полезными оказались математика и картография. В любом порту человеку, способному хорошо считать и нарисовать карту местности, легко было найти подработку. Пара-тройка лишних долларов за день или два были хорошим подспорьем десяти долларам в месяц на корабле.

Новичкам благоволит удача. Первые несколько рейдов прошли достаточно спокойно. Гласс быстро освоился, стал пользоваться уважением у команды. Благодаря его бесценным знаниям уровень уважения товарищей и вовсе подскочил до небес. Глассу стало казаться, что жизнь на море строго упорядочена, систематизирована и лишена каких-либо неожиданностей. Отчасти это так, но далеко не всегда.

Им предстояло длительное плавание, поэтому из порта они вышли загруженными под завязку. Помимо товара судно было буквально забито продуктами питания, заготовленными на время путешествия. Рацион не отличался особенным разнообразием, но для поддержания боевого духа команде требовалось много калорийной пищи. И тем не менее, чтобы пересечь океан, требовалось чуть больше. Плавание близилось к концу. Команда была совершенно измотана и озлоблена. Съестные запасы были на исходе, поэтому и без того скромный рацион кок урезал вдвое. Оптимизма это никому не прибавило. Более того, все начали подозревать друг друга в воровстве. Первым, конечно, стали подозревать кока и его помощника, но очень скоро раздражение и подозрительность распространились на всех членов команды. Начало казаться, что кому-то выдают паек побольше, кого-то несправедливо обделяют и прочее. Вдобавок ко всему солонина, главное блюдо на корабле, хоть и калорийная пища, оказалась не способна заменить овощей и фруктов. От нехватки витаминов и общей ослабленности добрую половину экипажа свалила цинга. Люди начали умирать. Один за другим.

Океан великодушно принимал всех. Когда тело, обернутое в парусину, спускали на воду, морская пучина с едва слышимым шипением принимала его в свои объятия. Этим легким шипением на фоне общего мерного гула волн океан будто бы напоминал о ничтожности человеческой жизни. Исчезало не только тело, но и память о человеке. Одно из главных правил: не допускать мрачных мыслей на корабле, что бы ни случалось. Все старались не говорить и не думать об ушедших товарищах, о том, что еще несколько человек столь плохи, что просто лежат сейчас внизу и ждут своего часа. Многие к тому моменту настолько ослабли, что уже не вставали.

На фоне голода и болезней несколько штормов и пара пиратских кораблей на горизонте в качестве неприятностей даже не рассматривались. Это было в порядке вещей, в любом плавании случается. Если уж по-честному, то практически любое длительное плавание уносило с собой жизни не одного и не двух членов команды, да и голод тоже был далеко не редкостью. Иногда везет больше, иногда – меньше. На все воля Божья. По крайней мере, так полагал капитан, весьма религиозный человек для своей профессии.

Гласс в очередной раз доказал своим товарищам, что достоин уважения. Казалось, что его нисколько не волнуют ни голод, ни смерти товарищей. Ежедневно он поднимался и с утра до вечера выполнял все поручения. Быстро, четко и беспрекословно. По его лицу невозможно было сказать, о чем он сейчас думает. Его вполне можно было бы обвинить в черствости и малодушии. Больные и озлобленные голодом моряки периодически приходили именно к такому мнению об этом человеке, но Гласса это совершенно не тревожило. Главное – пережить, а для этого нужно просто следовать заранее намеченному плану действий. Приятель, с которым он сбежал от оружейника, решил остаться в первом же порту, в котором их судно встало на якорь. Гласс приятельствовал с парой моряков, которые снисходительно отнеслись к юнге. Вскоре его повысили до матроса, но к остальным членам команды Гласс предпочитал относиться с известной степенью недоверия.

Когда умер один из моряков, с которыми общался Гласс, паек несчастного достался Хью. Вечером Гласс уже было хотел съесть нежданно доставшуюся лишнюю порцию, как вдруг услышал насмешливый совет одного из моряков:

– Ты подумай, парень, чего хочешь: если жить, то лучше не стоит, а если умереть побыстрее, чтоб не мучиться, то ешь.

Гласс озадаченно отложил в сторону кусок солонины и посмотрел на моряка. Вряд ли несчастный перед смертью натер свой паек крысиным ядом в духе «так не доставайся же ты никому», так почему тогда нельзя есть?

– Совсем худо станет – съешь, – хмыкнул матрос и завалился спать. Гласс спрятал паек подальше и тоже попытался уснуть.

Одним из самых нашумевших фильмов прошлого года стал «Выживший» (The Revenant ) с Леонардо ди Каприо в главной роли. Ключевой сценой считается нападение медведицы на героя. Многие полагают, что в реальной жизни встреча со зверем неизменно оканчивается смертью. Однако фильм основан на реальной истории траппера Хью Гласса, который в XIX столкнулся гризли и выжил.

В начале XIX века в США шла активная охота за бобрами, т. к. в то время среди американцев и европейцев были популярными головные уборы из их меха. Хью Гласс (Hugh Glass) был одним из таких охотников. Несмотря на то, что это ремесло считалось прибыльным, оно таило в себе множество опасностей. Трапперы 1820-30-х годов считались людьми угрюмыми и умеющими выживать в тяжелых условиях дикой природы. Но история, случившаяся с Хью Глассом, стала легендой даже среди самих горцев.

В 1823 году Хью Гласс принял участие в очередной экспедиции по добыче мехов во главе с генералом Уильямом Генри Эшли. Группа путешествовала вдоль реки Миссури. Спустя некоторое время, пребывая в Южной Дакоте, охотники подверглись нападению индейцев ариканов. Это вынудило экспедицию разделиться надвое. Группа, в которую попал Хью Гласс, отправилась в путь к реке Йеллоустоун.

Опередив своих для разведки местности, Хью Гласс натолкнулся на разъяренную медведицу. Движимая инстинктом защиты своих детенышей, она напала на охотника. Услышав крики, остальные бросились на помощь и застрелили зверя. По другой версии траппер сам заколол медведицу сам. Хью Гласс получил серьезные ранения: его спина была покрыта рваными ранами, кожа на голове разорвана, нога сломана. Спутники были в полной уверенности, что Хью не протянет и до утра. Но они все-таки построили носилки и несли товарища в течение двух дней.

Охотники спешили, чтобы не попасть в засаду индейцев, но раненый очень замедлял их ход. Таким образом, они решили, что двое останутся с Хью и дождутся, пока он умрет, похоронят его по-христиански, а затем догонят остальных. Остались Джон Фицджеральд и Джим Бринджер.

Три последующих дня охотники ждали кончины своего товарища, но тот упорно отказывался умирать. Джон и Джим переживали, что остальные очень сильно отдалились от них, и Фицджеральд убедил Бринджера бросить Хью умирать. Мужчины вырыли неглубокую могилу, положили туда раненого, забрали его оружие и отправились догонять своих. Там они соврали, что охотник умер.

Несмотря на тяжелые увечья, Хью Гласс собрался с силами и начал двигаться к ближайшему поселению – Форт-Кайова на реке Миссури. Мужчина питался ягодами, кореньями, насекомыми и змеями. Один раз охотник сумел отогнать двух волков от детеныша зубра, которого он потом съел. Сил Хью придавала злость и жажда мести тем двоим, которые бросили его умирать.
По пути к форту Хью Глассу встретились индейцы из дружественного племени. Они сшили ему накидку на спину из медвежьей шкуры и дали еду и оружие.

Через шесть недель охотник достиг пункта назначения, где он оставался еще несколько недель, набираясь сил. После того, как Хью выздоровел, он задался целью найти Бриджера и Фицджеральда. Но финальной схватки не случилось. При встрече Хью Гласс простил Джима Бриджера, т. к. тот был еще совсем молодым. Джон Фицджеральд на тот момент уже вступил в ряды армии. Убить солдата - значит подписать и себе смертный приговор. Сам Хью Гласс умер спустя 10 лет во время схватки с индейцами на реке Йеллоустоун.
Леонардо ди Каприо смог мастерски передать образ героя, за что и удостоился премии Оскар. Его триумф праздновали миллионы поклонников, а эти позволят взглянуть на актера с другой стороны.

НАСТОЯЩИЙ ХЬЮ ГЛАСС.
Современные историки немного знают о ранней жизни Хью Гласса. Предположительно родился он в 1783 году в окрестностях Филадельфии. Происхождение его тоже точно не выяснено: то ли его родителями были ирландцы, то ли шотландцы из Пенсильвании.
Историки в течение десятилетий обдумывали, действительно ли Гласс прошел через экстраординарные испытания, выпавшие на его долю, или это просто хвалебные басни в честь самого себя. Несколько исследователей уверены, что удивительные приключения Гласса не выдумка. Есть всего несколько обрывочных сведений, по которым частично можно проследить жизнь Гласса среди пиратов и индейцев племени пауни. А вот его опыт в Скалистых Горах подтвержден многочисленными документами, которые выдержали испытание временем. Одним из самых надежных источников являются опубликованные в печати воспоминания Джорджа Юнта. Подключившись к торговле мехами в Санта-Фе в 1825 году, Юнт побывал во многих местах в Скалистых Горах, и он утверждал, что он познакомился и подружился с Глассом.
После 1851 года Юнт изложил свои воспоминания католическому священнику преподобному Оранжу Кларку, который подумал, что рассказ Юнта может стать интересной книгой. Но только после 1923 года палеонтолог и историк Чарльз Льюис обратил на рассказ свое внимание, отредактировал его и опубликовал в форме мемуаров в журнале Исторического Общества Калифорнии.
В его рассказе Юнт вспоминал, что Гласс был пиратом. Где-то между 1817 и 1820 годами, он, согласно сообщению, был моряком, или может даже капитаном американского судна, которое захватил знаменитый французский пират Жан Лафит. Гласс находился, вероятно, в своих тридцатых годах, когда его корабль был взят на абордаж авантюристами Лафита, и ему предложили выбор: присоединиться к ним, или быть повешенным на рее. С неохотой Гласс выбрал жизнь, и следующий год своей жизни провел в пиратской колонии Кэмпичи на острове Галвестон, который позже был включен в штат Техас. Порт Кэмпичи находился в опасной позиции, так как материк по обеим сторонам бухты Галвестон был наводнен индейцами племени каранкава, которые, по слухам, практиковали людоедство, неважно, что оно могло у них существовать в ритуальной форме, любой человек, попавший им в руки, мог оказаться в их желудках. В то время побережье Техаса являлось неисследованной глушью, и европейцы старались избегать встреч с этим племенем. Кроме того, Кэмпичи был окружен опасными водами, в которых водились аллигаторы и ядовитые змеи. В общем, сбежать с острова было практически невозможно.
В своей книге «Сага о Хью Глассе» (Saga of Hugh Glass) историк Джон Майерс написал: «Гласс представил Джорджу Юнту реальность пиратского бытия, в своем ужасе затмившим любое возможное восприятие этого промысла для того, кто не был в него вовлечен. Чудовищное поведение, принадлежащее обществу, которое само себя отрезало от чести и сострадания до такой степени, что новички могут только догадываться о цене насильственного товарищества».
Понятно, что Глассу не нравилась его роль пирата-головореза. Согласно преподобному Кларку, Юнт считал, что Гласс был богобоязненным человеком, внутренне содрогавшимся от вида жестоких убийств, совершаемых каждый день.
«Он содрогался до глубины своей души и сжимался от тех кровавых злодеяний. Это невозможно было скрыть от деспотичного лорда эмоций их сердец» (The Chronicles of George C. Yount, California Historical State Society, April 1923).
Настал момент, когда Гласс и его некий компаньон уже более не могли скрывать свои чувства и отрицательное отношение к пиратской жизни, и их посчитали непригодными для работы пиратами. В то время как пиратский корабль прятался в уединенной бухте у берега, который позже войдет в американский штат Техас, два человека с нетерпением ожидали своей участи, готовясь к слушанию их дела, которое должно было состояться по возвращению Лафита.
Гласс и его товарищ боялись, что их просто утопят в море, из-за того, что они нарушили кодекс пиратской лояльности. К счастью, вечером перед слушанием, они оказались одни на судне. Они решили воспользоваться моментом, так как выбора у них не оставалось. Итак, они забрали некоторые вещи и покинули судно. Проплыв две мили в опасной воде, Гласс и его соотечественник достигли побережья материка, где какое-то время жили за счет пойманных ими в море творений, нередко ядовитых. Затем они решили идти вглубь материка, так как на побережье в поисках людской добычи рыскали каранкава. Без каких-либо карт, с ограниченным знанием местности, которая позже вошла в Покупку Луизианы, неуверенно, но они шли вперед. Они покрыли 1000 миль, разделяющих побережье залива с Индейской территорией, и на пути не встретили (!!!) никого из враждебных к любым посторонним людям воинов племен команчи, кайова и осейджи, которые без лишних раздумий скальпировали любых белых бродяг, не способных им противостоять, да и способных через какое-то время низводили до состояния неподвижных окровавленных тел. Но затем, где-то на центральных равнинах они оказались в руках скири, или племени волков-пауни, которые практиковали человеческие жертвоприношения, веря в то, что этот ритуал гарантирует им плодородие их земли, а значит, получение будущего хорошего урожая. Гласс вынужден был наблюдать как его друга жгут живьем, и как горящие сосновые щепки втыкаются в его тело. Можно только догадываться, что он чувствовал в этот момент, понимая, что вскоре его ожидает та же участь.
Согласно Джону Майерсу, Гласс не скоро подвергся бы такому же испытанию, так как характер такого умерщвления был ритуальным. В ожидании следующей церемонии, пауни хорошо относились к будущей жертве, «из уважения к богу или духу, которому она будет посвящена».
Отойдя от ужаса, недавно им испытанного, Гласс стал лихорадочно перебирать в уме пути для собственного спасения. Раньше или позже, но настал момент, когда он подумал, что пробил его последний час: «К нему подошли двое, которые сорвали с него одежду, затем вождь проткнул его кожу щепкой, что считалось королевской привилегией. Гласс сунул руку себе за пазуху и извлек большой пакет краски (киновари), которую дикари ценили больше всего остального. Он отдал его гордым и надменным воинам, и с лицом, выражающим уважение и почтение, наклонился в финальном прощании». Вождю его поведение очень понравилось, и он подумал, что, таким образом, Бог подал ему знак, что он должен сохранить жизнь Глассу и усыновить его. В своей книге Джон Майерс написал насчет этого следующее: «Нет записи о том, что какая-нибудь индейка в день благодарения ускользнула из-под занесенного над ней топора и была произведена в статус домашнего животного, но если такое событие имело место, оно было похоже на спасение Хью Гласса».
Гласс прожил с пауни несколько лет, перед тем как включиться в меховую торговлю. Он полностью усвоил образ жизни индейцев, женился на их женщине, узнал все съедобные растения и насекомых, работал на земле и ходил с воинами на войну. Нет сомнений в том, что эти знания помогли Глассу выжить в глуши после атаки на него медведя-гризли в 1823 году. Уже из-за этого его можно считать необычным человеком в анналах американской истории.
Сегодня ловцов бобра к западу от Скалистых Гор называют «мужчины гор». Популярная литература и кино часто изображают их как покрытых струпьями простаков, пищей для комических и ковбойских историй. Но в начале 19 века, за пятьдесят лет до появления на западе традиционного образа ковбоя, эти горные люди проживали наполненный мифами этот период американской истории. Это был запад Хью Гласса.
Сами себя они называли горцами, а не мужчинами гор. В основном им было по 20-30 лет, или чуть больше. Неважно, из любопытства или мятежного духа, но каждый из них решал покинуть уют поселений, чтобы принять
участие в первом коммерческом предприятии американского запада – торговле бобровым мехом.
Производители в США и Европе изготавливали их наилучшие фетровые шляпы из бобрового меха, и это требовало организации ловушек в отдаленной части североамериканского континента. Этот промысел, вместе с торговлей его продуктами, связывал города, границы и индейцев. Этой промышленности нужны были люди подобные Хью Глассу, способные продолжительное время жить вдали от цивилизации, обходясь минимальными благами. Горцы научились отличать враждебных индейцев от дружественных, они научились жить с ограниченными припасами за тысячу миль от поселений, обходясь лишь винтовкой и несколькими нехитрыми инструментами. Они путешествовали внутри огромного пространства, которое пребывало во времени их дедушек и бабушек. График их обучения был очень крутым, и некоторые из них просто не доживали физически до завершения их полного образования. Сказители среди них сообщили бы вам, что горцы каждый день проживают невероятную историю. Но опыт Хью Гласса, когда он был покалечен гризли и брошен компаньонами умирать без оружия и любых орудий или инструментов, и при этом выжил, являлся настолько невероятным, что рассказ о нем стал легендой среди самих горцев.
Пограничники в Скалистых Горах жили до эпохи Вильяма Эшли в меховой торговле и после нее, но именно приключения людей Эшли на берегах реки Миссури и среди богатых бобром ее западных притоков, обозначили начало классического периода «мужчин гор» на американском западе. Тяжелая гребля по реке Миссури в 1823 году и острое противостояние в деревнях индейцев племени арикара, поместили Хью Гласса в историю освоения Запада вместе с другими людьми Эшли, чьи личности впоследствии стали легендарными: Джедедайя Смит, Вильям Саблетт, Дэвид Джексон, Джеймс Клейман, Джеймс Бриджер, Мозес Харрис, Томас Фицпатрик и многие другие.
К 1820 году возобновленный интерес к меховой торговле в Скалистых Горах побудил капиталистов Сент-Луиса обратить свои взоры на запад. Вильям Эшли - лейтенант-губернатор Миссури, а также бизнесмен и генерал милиции, решил в 1822 году заняться меховой торговлей. Эндрю Генри в то время находился в ряду нескольких мужчин, имеющих опыт в организации ловушек и торговле мехами в Скалистых Горах. Как партнер в новой меховой компании, Генри должен был управлять на местах, а Эшли должен был снабжать его материально-техническими средствами.
Совместное предприятие Эшли-Генри в 1822 году дало объявление в газеты Сент-Луиса о наборе в их «Предприятие Молодых Мужчин» охотников на реку Миссури. Джедедайя Смит, Джим Бриджер и лодочник Майк Финк одними из первых откликнулись на призыв этого года. Было запланировано основать форт в верховье Миссури, поставить туда килботы (лодки) и использовать его в качестве базы, откуда трапперы будут уходить в горы. Компания должна была сама собирать меховой урожай, а не скупать его у индейцев для дальнейшей перепродажи.
В 1822 году Эшли и Генри проплыли на килботе в верховья Миссури, и их люди построили форт около места впадения реки Йеллоустон в реку Миссури. Затем Эшли возвратился в низовье реки, чтобы организовать и снабдить поставками набор охотников 1823 года. За подходящую рабочую силу в Сент-Луисе жестко конкурировали несколько торговых компаний, и Эшли на этот раз пришлось довольствоваться тем, что осталось. Всё же ему удалось выудить богатый улов в виде Хью Гласса, Вильяма Саблетта, Томаса Фицпатрика и Джеймса Клеймана. И вот, потянулись недели изнурительной работы шестами, буксировки, и лишь изредка тяжелогруженые килботы (осадка доходила до 40-60 футов) шли под парусами против течения, заполненной корягами Миссури. Если в день получалось проходить 15 миль, значит, это был хороший день. От форта Генри, в устье реки Йеллоустон, до Сент-Луиса было приблизительно 2000 речных миль. Там, где теперь центр Южной Дакоты, к ним прибыл с верховья реки Джедедайя Смит с сообщением от Генри для Эшли. Генри отчаянно нуждался в лошадях, так как индейцы племени ассинибойн украли весь его табун. Реки в горах дальше форта Генри были непроходимы для лодок, и Генри нужны были лошади, чтобы доставлять людей в охотничьи области. Согласованность у них была хорошо налажена. Эшли еще не миновал деревни арикара, которые специализировались на торговле лошадьми, когда, собрав новый табун, он разделил его людей, отдав распоряжение одной группе следовать с лошадьми наземным маршрутом в форт Генри, а остальные должны были продолжить буксировку лодок по Миссури в тот же пункт назначения.
Арикара, или саниш, были племенем торговцев и земледельцев, которое проживало в в среднем течении Миссури. Их деревни служили местами торговли лошадей с юга и огнестрельного оружия с северо-востока, что создавало межплеменную бартерную экономику во всем регионе реки Миссури, и арикара в ней были посредниками. Фермы арикара производили излишки кукурузы, фасоли и табака, которые они продавали, внося, таким образом, собственный непосредственный вклад в эту экономику. Их коммерсанты не понимали, почему посреднический статус арикара должен становиться частью американской торговли, распространяющейся на запад от Миссисипи. Арикара не хотели, чтобы пришельцы вытеснили их из любого вида коммерции вдоль реки Миссури. Американские торговцы рассматривали арикара как непредсказуемое племя, и не желали иметь с ним дело. Отчасти они были правы, так как арикара время от времени запугивали, грабили и даже убивали отдельных белых торговцев, когда те пытались пройти через их территорию. Но, с другой стороны, а как по-другому арикара могли реагировать на вторжение совершенно чуждых им людей в сферу деятельности, от которой племя зависело напрямую? Их агрессия была естественна.
В 1823 году две деревни арикара доминировали в изгибе Миссури и являлись домом для почти 2500 человек. Неровный палисад, построенный из бревен и глины, служил эффективной баррикадой, защищавшей обе деревни. Внутри палисадов находились земляные дома – округлые бревенчатые каркасы, обложенные ветками ивы и уплотненные грязью, хорошо защищали от непогоды. С палисадов во все стороны хорошо просматривалась открытая часть ближнего берега, а на другой стороне реки расстилалась открытая прерия. Оба города имели, каждый, укрепленную факторию, расположенную на позиции, с которой хорошо просматривалась сама река.
30 мая Эшли бросил якорь посередине Миссури напротив одной из деревень. Этим он дал понять, что хочет вступить в переговоры и открыть торговлю, и что не собирается сражаться. Чтобы доказать его миролюбие, Эшли покинул свой килбот и сошел на берег, чтобы начать переговоры. Во время них, арикара потребовали выплатить им компенсацию за их нескольких воинов, убитых в последнем столкновении с другой мехоторговой компанией. Эшли сказал индейцам, что он не из этой компании, и что его люди не имеют ничего общего с этим сражением, и в доказательство своих мирных намерений он предложил им подарки. Но арикара, очевидно, не делали различий между конкурирующими компаниями белых людей, поэтому они приняли подарки в качестве репарации за их потерянных людей, и подумали, что Эшли признал свою ответственность в конфликте за другую компанию. Независимо от того, какое там было понимание или непонимание, но вскоре разговор перешел на лошадей. Эшли имел ружья и боеприпасы, арикара имели лошадей. Согласно сообщению, Эшли обменял 25 мушкетов с боеприпасами на 19 лошадей. За двадцать лет до этого, арикара заплатили шайенам за каждое ружье, сотню патронов к нему и нож, одну лошадь, пригнанную с юга, так что Эшли явно переплатил им. Если он думал, что его уверенный вид создаст трепет среди арикара, и они позволят ему продолжить его путешествие вверх по реке, то, раздачу ружей можно расценить как дополнительное выражение его уверенности. Затем торги резко завершились, так как Эшли заявил, что у него больше нет оружия для торговли.
За лошадьми необходим был присмотр, поэтому Эшли разделил свою команду на речную группу и наземную группу. Джедедайю Смита он назначил командиром наземной группы, состоящей из сорока человек, включая Гласса. Эти люди должны были охранять лошадей за нижней деревней арикара, а затем гнать их в форт Генри. Лодочники остались на борту двух килботов в тридцати ярдах от берега, готовые отплыть в тот же форт Генри на следующий день. Обе группы покинули бы окрестности деревни арикара сразу после сделки, но им пришлось пережидать ураган.
Кто-то из арикара предупредил Эшли, что некоторые воины замыслили атаковать американцев возле деревни или позже в открытой прерии. Тогда Эшли решил пока оставаться на месте и соблюдать спокойствие, и уйти, как только утихнет ветер. Наземная партия разбила лагерь и расположилась на отдых. Двое из нее, Эдвард Роуз и Аарон Стивенс ускользнули в индейскую деревню, чтобы пообщаться там с женщинами. Отчетности сражения, которое состоялось ранним утром 1 июня, полностью расходятся друг с другом. Далее компоновка фактов из нескольких отчетов, что представляет собой более правдоподобную версию случившегося.
Где-то после полуночи, три воина арикара забрались на лодку и попытались проникнуть в кабину к Эшли, но тот прогнал их, размахивая пистолетом. Затем послышались крики из нижней деревни, и показался бегущий Эдвард Роуз, который кричал наземной партии, что Стивенс убит. Те, на берегу, стали спорить, идти за телом Стивенса или, несмотря на темень, переплыть с лошадьми на противоположный берег. В результате, они решили быть наготове и дожидаться рассвета. Перед рассветом арикара их окликнули и сказали, что они могут пойти в деревню и забрать тело Стивенса за цену одной лошади. После короткой дискуссии трапперы согласились и заплатили индейцам. Однако арикара вернулись без тела и заявили, что оно настолько покалечено, что там и отдавать-то нечего.
Рассвет прояснил не только небо, но и ситуацию. Наземная партия находилась с лошадьми на открытом берегу, на котором возвышался холм, окруженный грубым частоколом, протяженностью в несколько сот ярдов, обозначающий границу нижней деревни арикара. Там они разглядели сквозь частокол воинов, забивающих заряды в стволы их ружей. Два килбота по-прежнему стояли в быстром течении Миссури. Возле каждого из них покачивалась гребная шлюпка или ялик.
Через несколько минут первые мушкетные пули полетели в людей и лошадей, находящихся на берегу. Из мертвых животных быстро была сооружена баррикада, и охотники теперь могли целиться в воинов за палисадами. Некоторых из них вызвали на килботы, чтобы они протащили лодки вверх по течению. Первоначально Эшли приказал перетащить килботы ближе к берегу, но его лодочники от страха присели на корточки и не могли пошевелиться от страха. Один килбот, наконец, был выдвинут вперед, но через несколько минут он прочно сел на мель на песчаной косе. Тогда Эшли и один из его людей пересели на две весельных лодки и погребли к берегу, что моментально привлекло на них концентрированный огонь из деревни. В одну из лодок запрыгнули несколько человек с берега, и она поплыла к килботу. Затем, перед второй попыткой достичь берега, в гребца попала пуля и лодка начала дрейфовать вниз по течению. Арикара, уверенные в победе, начали выходить из-за палисада и сближаться с людьми из наземной партии. Те из белых, которые могли плавать, немедленно бросились в реку. Плохие пловцы и некоторые раненые быстро скрылись под водой. Поток понес нескольких мужчин мимо килбота, когда они протянули руки для захвата. Тем временем, воины арикара заняли весь берег.
Команда Эшли стащила килбот с песчаной косы и поплыла вниз по течению. Команда второго килбота выбрала якорь и тоже пустила свое судно в свободное плавание вниз по течению. Этим маневром трапперы ушли из-под обстрела.
Едва ли пятнадцать минут миновало с начала стрельбы, но за это короткое время Эшли потерял 14 человек убитыми и 11 ранеными. Арикара потеряли от пяти до восьми воинов убитыми и ранеными.
Находясь в шоке от поражения, экспедиция отдалась на волю течения. В дальнейшем трапперы пытались найти отставших и похоронить тех, чьи тела удалось обнаружить. Хью Гласс, тоже раненый в этом конфликте, написал письмо следующего содержания семье Джона Гардинера, одного из погибших: «Моя мучительная обязанность сообщить вам о смерти вашего сына, который пал от рук индейцев ранним утром 2-го июня. Он пожил еще немного после того, как был застрелен. Он успел попросить меня сообщить вам о своей печальной судьбе. Мы принесли его на судно, и вскоре он умер. Молодой человек Смит из нашей компании, прочитал над ним молитву, очень растрогавшую всех нас, и мы уверены, что Джон умер в мире. Его тело мы похоронили вместе с другими около этого лагеря, и отметили его могилу бревном. Его вещи мы пошлем вам. Дикари очень вероломные. Мы торговали с ними как друзья, но после сильного урагана с дождем и громом, они напали на нас до рассвета и многих убили и ранили. Я сам ранен в ногу. Мастер Эшли обязан теперь оставаться в этих местах до тех пор, пока эти предатели не будут справедливо наказаны.
Ваш Хью Гласс».
Первоначально (после сражения) Эшли задумал обшить килботы деревянными досками и на максимально возможной скорости попытаться миновать деревни арикара, но многие из его людей отклонили этот план, и он начал обдумывать другие варианты. В один из килботов он погрузил раненых и отправил его обратно в Сент-Луис. С ними поплыли и те, кому впечатлений от западной меховой торговли было достаточно. По пути эта лодка должна была отдать товары Эшли на хранение в форт Кайова, где находилась фактория конкурирующей мехоторговой компании. Также он послал Джедедайю Смита и некоего канадского француза в устье реки Йеллоустон за дополнительными людьми. Эшли выбрал место для лагеря вниз по реке и стал ожидать прибытия помощи.
Вместе с ранеными Эшли послал письма к войскам, расквартированным в форте Аткинсон, в газеты Сент-Луиса и к старшему индейскому агенту, с призывами о помощи, требованием наказать арикара и вновь открыть Миссури для американской торговли. Командир в форте Аткинсон, полковник Генри Ливенворт, по получению письма от Эшли, по собственной инициативе немедленно организовал экспедицию к деревням арикара в составе 230 офицеров и солдат 6-го пехотного полка США, и лично ее возглавил. Впервые армия США выступила против индейцев западнее реки Миссисипи. Сами солдаты продвигались пешком вдоль Миссури, а их продовольствие и боеприпасы перемещали на килботах. Ливенворт назвал его отряд Легион Миссури. Перед прибытием к деревням арикара, под его началом собрались смешанные силы, состоящие из регулярных пехотинцев, 50 волонтеров из Меховой Компании Миссури, 80 волонтеров из объединенной группы Эшли и Генри, и 500 всадников из племени лакота. В итоге, набралось около 900 бойцов.
Хью Гласс еще не излечился от ранения во время первого столкновения с арикара, и поэтому он не участвовал в этом походе мести.
10 августа, после полутора дней перестрелки, рекогносцировки на местности на предмет проведения атаки, израсходовав почти все имевшиеся боеприпасы для двух пушек и мортиры, Ливенворт приказал прекратить огонь. Он решил вести с арикара переговоры, несмотря на то, что его офицеры уговаривали его начать штурм деревень. Это его решение расстроило многих в Легионе Миссури, и особенно воинов лакота, у которых улетучился шанс приобрести славу в сражении, и они ушли домой. Проигнорировав возражения его людей, считавших, что арикара необходимо примерно наказать за убийства американцев, полковник вступил с их вождями в переговоры. Те приняли его условия, и ночью арикара бесшумно покинули свои деревни. Ливенворт объявил победу и приказал войскам идти обратно в форт Аткинсон. Уходящие войска видели, как дым поднимается над покинутыми деревнями. Это вопреки приказам Ливенворта, служащие Меховой Компании Миссури подожгли опустевшие дома. Оставшись без деревень, следующие несколько лет арикара жили среди других племен (манданы и хидатса), бродяжничая и по возможности уничтожая американских трапперов.
После неудачной, в принципе, комбинированной (армия-дружественные индейцы-трапперы) кампании против арикара летом 1823 года, Эшли покинул реку и отправился вниз по реке по берегу. Он и Генри теперь считали, что маршрут в горы в верховья Миссури отныне для них закрыт. Слишком дорогую плату в людях и финансах он затребовал. Проще говоря, индейцы региона просто вышвырнули трапперов оттуда. Теперь, единственное, что партнеры могли сделать, это послать их людей по суше в горы, чтобы получить хоть что-нибудь после такой катастрофы. Итак, Эшли ушел вниз по реке в форт Кайова, чтобы обменять там некоторые его сохранившиеся товары на лошадей, а Генри повел оставшихся 30 человек (согласно трапперу Дэниэлу Поттсу) и шесть вьючных лошадей в форт Генри. По прибытии они заперли все помещения и ушли зимовать на юг к индейцам племени кроу. Хью Гласс к этому времени достаточно восстановился для того, чтобы идти с группой Генри. Случилось это в августе 1823 года. Сражение с арикара стояло первым в ряду испытаний Гласса в бытность его горцем, едва не стоивших ему жизни.
Месяц потребовался для того, что набрать лошадей для второй группы, которую возглавил Джедедайя Смит. Эта группа сразу отправилась в страну кроу и она была полностью укомплектована для охоты на следующий год. Эшли возвратился в Сент-Луис к его политическим обязанностям и к его кредиторам. Его люди разбрелись в поисках бора по обоим берегам Винд-Ривер, и в процессе установили, что верховье Грин-Ривер является настоящей бобровой страной. Когда новость об этом летом 1824 года пришла в Сент-Луис, Эшли подумал, что теперь он сможет расплатиться сполна по долгам, если поддержит своих трапперов и доставит меха в Сент-Луис. Его схема получения товара на месте и его доставка вскоре развилась в ежегодные рандеву (собрания) трапперов и индейцев, которые выделяли сезонность промысла.
Сражение с арикара вынудило Эшли и Генри отказаться от региона реки Миссури как от основной линии их поставок, и они вытолкнули своих людей в Скалистые Горы. Эта стратегия приблизила эпоху рандеву. Хью Гласс и другие охотники из группы Генри, а также группа Смита, покинули Миссури и направились по суше из форта Кайова на запад, тем самым породив цикл приключений, которые стали легендой американского запада.
Поскольку новый форт Генри был расположен на территории враждебного племени черноногих, Эндрю Генри шел с максимально возможной скоростью, беспокоясь о судьбе небольшого контингента трапперов, который он оставил там. Одно из двух, либо Хью Гласс добровольно присоединился к его партии, либо он был завербован Эшли и назначен в нее. Так или иначе, это действие толкнуло Гласса прямиком в лапы гризли и в легенду.
Люди Генри шли пешком, ведя в поводу вьючных лошадей. Как уже выше было сказано, у Генри было тридцать человек, согласно Дэниэлу Поттсу, но согласно трапперу Джеймсу Клейману, возможно тринадцать из них составили экипаж килбота, который остался на реке, а значит, в наземной партии было всего семнадцать человек.
В этой наземной партии были Джеймс Поттс и Мозес «Черный» Харрис. Оба они оставили отчетности об индейской атаке на их партию в конце августа. Согласно Поттсу, трапперы «были расстреляны в тихий ночной час индейцами мандан грусвантс» в результате чего двое из них были убиты и двое ранены. «Грусвантс» были не гро-вантры прерии, входившие, в то время, в конфедерацию открыто враждебных белым племен черноногих (пиеганы, сиксика, кайна и гро-вантр), а обычно дружественные хидатса реки Миссури. Участие в атаке мандан тоже удивляет. Возможно, это единственный записанный инцидент в истории этого племени, когда они атаковали евро-американцев.
В конце августа или в начале сентября 1823 года Генри и оставшиеся пятнадцать человек пришли в долину Гранд-Ривер. Хью Гласс, как наемный охотник для партии, перемещался на некотором расстоянии от остальных людей, занимаясь поиском дичи в кустарнике, когда он столкнулся с самкой гризли и ее двумя медвежатами. Медведица атаковала Гласса и серьезно его покалечила. Услышал его крики, некоторые трапперы пошли на его голос и застрелили медведицу. Как только серьезность повреждений Гласса была определена, Генри и большинство опытных трапперов пришли к выводу, что «старина Гласс скончается перед рассветом». Однако тот был еще жив в назначенный ими час. Из-за бродячих враждебных индейских отрядов, Генри решил, что надо двигаться дальше, поэтому он распорядился соорудить носилки, на которые погрузили Гласса, и вся партия тронулась в путь. Его несли два дня, а потом, поскольку из-за медленного темпа угроза внезапного нападения значительно выросла, Генри вызвал двух добровольцев, которые могли бы оставаться с Глассом в течение нескольких дней до его кончины, а затем похоронить его. За это он пообещал им по 80 долларов премии. Этот план позволял партии не только ускориться, но и исполнить христианские обязательства по отношению к их соратнику. Согласились остаться опытный лесоруб Джон Фицджеральд и молодой человек, который впервые попал в неисследованную глушь. В оригинальном отчете об инциденте от Джеймса Холла, который был опубликован в 1825 году, не названы имена этих двух смельчаков. В других трех отчетностях упомянут только, - Джон Фицджеральд. И, наконец, в 1838 году в отчетности Эдмунда Флэгга названо имя второго человека - «Бридж». В своем подробном исследовании меховой торговли в Скалистых Горах, историк Хирам Гриттенден обозначил Джеймса Бриджера как девятнадцатилетнего молодого человека и самого младшего участника партии Генри, основываясь на информации, оставленной капитаном килбота с верховья реки Миссури Джозефом Ла Баржем Поскольку Гриттенден стал первым автором научного исследования исторических документов той эпохи, многие современные историки автоматически цитируют его работу, называя второго человека Джеймсом Бриджером. Мог ли реальный Джим Бриджер бросить на произвол судьбы умирающего человека, в конкретном случае Хью Гласса?
Несмотря на его еле уловимое дыхание и подергивания глаз, Хью Гласс был еще жив через пять дней после того, как Генри и остальные ушли. Фицджеральд к этому времени проникся мыслью, что в скором времени индейцы найдут отставшую троицу. Поэтому он принялся горячо убеждать молодого Бриджера, что они выполнили их соглашение, так как охраняют Гласса значительно дольше того срока, что отвел ему на жизнь Генри. Опасаясь за собственные жизни и полагая, что со дня на день Гласс потеряет сознание, эти два человека поместили его убогое ложе рядом с сочащимся из-под земли родником и направились к форту в устье Йеллоустон. Они также прихватили с собой пистолет, нож, томагавк и костровые принадлежности Гласса, - те вещи, в которых покойнику нет нужды.
Поняв, что его бросили, Гласс напряг все свои силы и пополз к реке Миссури, стимулируемый желанием выжить и отомстить этим двоим. Ему нужны были продукты, оружие и обычные охотничьи принадлежности, и это он мог получить только в фактории Бразо, другое название - форт Кайова. Этот форт был расположен на берегу Миссури в нескольких милях выше устья Уайт-Ривер и достаточно далеко от страны арикара вниз по течению реки, так что путь предстоял долгий и опасный.
Из-за его ранений путешествие вначале было утомительно медленным. Гласс питался насекомыми, змеями, - неважно съедобные они или нет, его желудок уже встречался с подобной пищей. Через неделю он натолкнулся на волков, находящихся в процессе убийства и дальнейшего поглощения теленка бизона. Подождав пока звери набьют свои животы и уберутся, он, под покровом ночи прополз к наполовину съеденной туше. В этом месте он оставался до тех пор, пока от теленка не остались одни кости. Понемногу его тело приходило в себя, и вскоре Гласс ощутил прилив сил. Мясная диета дала себя знать. Частично восстановившись, Гласс теперь мог покрывать намного большее расстояние. Как говорится, Бог помогает тому, кто помогает себе сам, вот и Глассу несказанно повезло. Как только он достиг берега Миссури, ему повстречались нескольких дружественных индейцев лакота, которые дали ему кожаную лодку, и он поплыл вниз по течению. В середине октября 1823 года, Хью Гласс, прихрамывая, вступил в форт Кайова, преодолев перед этим свыше 250 миль.
После многих недель борьбы за собственную жизнь, через пару дней пребывания в Кайова, Гласс узнал о планах послать небольшую группу торговцев в деревни племени мандан, расположенные приблизительно в трехстах милях выше по реке. Управляющий поста Джозеф Бразо решил, что напряженность в отношениях с арикара, которая передалась от них к мандан, достаточно ослабла, и можно вновь попытаться наладить торговлю. Контингент должен был состоять из пяти мужчин во главе с Антуаном Ситолюксом, больше известным как Лангевин. Так как Гласс был человеком Эшли, ему было позволено приобрести в кредит винтовку, свинец, порох и другие товары. Он торопился выступить в верховье Миссури, надеясь застать Фицджеральда и Бриджера в форте Генри. Когда лодка «Макинав» Лангелина оттолкнулась от берега в одно ранее утро середины октября, Хью Гласс был шестым членом ее команды. После шести недель борьбы с преобладающими северо-западными ветрами и сезонным сильным течением, торговцы из форта Кайова находились в пределах одного дня плавания от деревни мандан. В этой части реки, чуть ниже деревни, был большой изгиб, или старица. И вот в этом месте Гласс попросил высадить его на берег. Он обосновал свою просьбу тем, что прямой маршрут в деревню майдан по суше более короткий и менее скучный, чем гребля на лодке по большому изгибу. Он считал, что любое время, выигранное им в пути, раньше сведет его лицом к лицу с намеченными им жертвами.
Что-то хранило Гласса и вело к обозначенной им цели. К несчастью для Лангевина и его людей, идея Бразо насчет того, что индейцы ступили на дорогу мира, оказалась глубоко ошибочной. В тот же день, когда Гласс сошел с лодки на берег, арикара атаковали его попутчиков и всех убили. В нескольких милях от реки, Гласса заметили женщины, собирающие хворост, и тут же подняли тревогу. Группа воинов арикара на лошадях быстро окружила одинокого траппера. Жизнь его висела буквально на волоске, но тут вмешались двое мужчин мандан, наблюдавшие со стороны за этой сценой. Они решили, что хорошо подшутят над арикара, если заберут у них очередную жертву. Они резво подскакали, быстро втащили Гласса на одного из пони и так же быстро отъехали. Немногим позже они доставили его в пост Титон, находящийся поблизости от их деревни, и принадлежащий Меховой Компании Колумбия. Непонятно, чем в действительности руководствовались воины мандан, вырывая Гласса из рук своих друзей арикара, но судьба вновь оказалась к нему благосклонна.
В фактории Титон Гласс узнал о бойне партии Лангевина и том, что люди в этом месте в течение последних нескольких месяцев живут под постоянным страхом атаки арикара. Ощущал ли сейчас страх сам Гласс? Он выжил в двух экстремальных событиях: плен у пиратов и пауни. Он был включен в три индейских нападения, когда 21 человек был убит и 16 ранено. Он выжил в атаке на него гризли. Как бы там ни было, видимо месть полностью владела им, так как однажды ночью он покинул Титон, приняв дополнительные меры предосторожности: он переправился на противоположный берег, подальше от лагеря арикара, расположенный по соседству с деревней мандан.
Что в это время происходило в устье Йеллоустоуна? Оставив Фицджеральда и Бриджера заботиться об «умирающем» Глассе, партия Эндрю Генри в конце октября достигла форта Генри. Поскольку трапперы, обосновавшиеся первыми в форте, приписывали свои неудачи в сборе урожая мехов враждебности черноногих, Генри решил переместить свое предприятие южнее в долину реки Бигхорн. В результате, вблизи места впадения Литлл-Бигхорн в Бигхорн был возведен второй форт Генри. Эта новая позиция находилась почти в тридцати милях южнее устья реки Йеллоустоун.
Стоял конец ноября, когда Гласс начал свое отмеченное холодом, продолжительное, длинной в 38 дней путешествие от поста Титон к форту Генри; путешествие, приведшее его в пустой форт.
Нет исторической записи, описывающей чувства Гласса, когда он прибыл, наконец, в опустевший форт. Также неизвестно, откуда он узнал, что новый форт его компании построен у реки Бигхорн. Историки размышляли над этим, и решили, что в покинутом посту Генри оставил письменное сообщение, где для людей, посланных Эшли из Сент-Луиса, имелось указание на местоположение нового форта. Как бы там ни было, но основываясь на информации, полученной от человека по имени Аллен, Джордж Юнт написал в своей хронике, что Хью Гласс пришел в новый форт Генри в канун нового 1824 года. Как только люди отошли от потрясения, возникшего от вида идущего человека, которого они считали мертвым, они засыпали его вопросами, на которые Гласс добросовестно ответил. Наконец, у него появился шанс задать собственный вопрос: где Фицджеральд и Бриджер? После миль страданий и лишений, можно представить себе глубину разочарования Гласса, когда он узнал, что Фицджеральда давно с ними нет, и в форте находится только Бриджер. Поговорив с молодым траппером, Гласс понял, что во всем виноват один Фицджеральд, и он решил простить Бриджера. Теперь, чтобы наказать Фицджеральда и вернуть свою винтовку, ему необходимо было идти в форт Аткинсон на Миссури, где, возможно, и находился этот искомый объект.
Часть зимы Гласс провел в форте Генри, а затем Генри понадобилось известить Эшли о текущих делах. Генри подумал, что сначала сообщение надо доставить в форт Аткинсон, и уже оттуда в Сент-Луис. Из-за плохих погодных условий и враждебности индейцев, он пришел к выводу, что для успешного завершения миссии необходимо выбрать пять человек. Генри предложил дополнительную премию тем, кто решится на это опасное путешествие. Первым согласился пойти Хью Гласс. Предположительно Фицджеральд находился в форте Аткинсон, и он являлся единственной наградой, которая была нужна Глассу
Итак, Хью Гласс, Марш, Чапмен, Мор и Даттон, 29 февраля 1824 года оставили форт Генри на реке Бигхорн и направились к военному посту, который располагался в Кансл-Блаффс на реке Миссури. Они шли на юго-восток, пересекли реку Тонг, затем вышли к реке Паудер и шли вдоль нее на юг до места, где она раздваивается на свои северный и южный рукава. Отсюда они шли вдоль южного рукава до тех пор, пока не оказались в широкой долине, где повернули на юго-восток и через 45 миль пути вышли к реке Норт-Платт. Пока они шли дальше вдоль Норт-Платт, установилась продолжительная теплая весенняя погода, и река вскрылась ото льда. Тогда они соорудили из бизоньих кож лодки и поплыли вниз по реке.
Около впадения реки Ларами в реку Норт-Платт, кожаные лодки приплыли прямо к индейскому лагерю. Вождь вышел к воде, жестами показал, что он друг, и на языке племени пауни пригласил трапперов посетить его лагерь. Полагая, что эти индейцы принадлежат к дружественным пауни, с которыми Гласс когда-то жил, горцы приняли приглашение. Оставив Даттона со всеми их винтовками охранять лодки, Гласс, Марш, Чапмен и Мор в сопровождении вождя пошли к индейским типи. Вскоре, во время разговора, Гласс понял, что перед ними враждебные арикара, а не пауни. Он дал знак своим компаньонам, и при первой возможности трапперы побежали к реке. Мор и Чапмен быстро были убиты, а Глассу и Маршу удалось достичь холмов и спрятаться до наступления ночи. Даттон, услышав звуки борьбы, отчалил от берега и поплыл вниз по течению. Вскоре он встретил Марша, который шел по берегу в том же направлении. Эти двое подумали, что Гласс тоже убит, и продолжили свой путь. В марте они достигли форта Аткинсон без дальнейших происшествий.
Снова Гласс остался один в глуши среди враждебных индейцев. У него снова не было винтовки, и ближайшее поселение белых людей находилось в трехстах или в четырехстах милях. Однако, сравнивая позже свой опыт, за который он должен был «благодарить» Фицджеральда и Бриджера, с нынешним своим положением, Гласс так сказал своему собрату-трапперу: «Хотя я и потерял винтовку и всю свою добычу, я почувствовал себя очень богатым, когда нашел свою простреленную сумку, в которой были нож, кремень и огниво. Эти неприглядные вещицы могут существенно поднять дух человека, когда он находится в трехстах или в четырехстах милях от кого-нибудь или от любого места».
Полагая, что арикара блуждают по долине реки Платт, Гласс решил покинуть реку и направиться прямо по пересеченной местности в форт Кайова. Поскольку весна была сезоном отела бизонов, прерия была полна новорожденными телятами. Это позволило ему каждый вечер ужинать свежей телятиной и находиться в прекрасной физической форме, когда он вышел к реке Миссури. В форте Кайова он узнал, что Джон Фицджеральд поступил на службу в армию и находится в форте Аткинсон.
Где-то в июне 1824 года Хью Гласс пришел, наконец, в форт Аткинсон. Сгорая от жажды мести, он напрямую потребовал встречи с Фицджеральдом, но армия США была другого мнения на этот счет. Как солдат, Фицджеральд теперь являлся государственной собственностью, поэтому армия не могла позволить Глассу нанести ему вред. Внимательно выслушав рассказ Гласса, капитан возвратил ему его винтовку, которую Фицджеральд всё еще хранил у себя, и посоветовал горцу не помнить о нем до тех пор, пока он остается солдатом армии США.
Вне себя от радости, что заполучил обратно свою винтовку, и расстроенный из-за того, что не смог попортить шкуру Фицджеральда, Гласс пошел на запад от Миссури. После нескольких месяцев случайных заработков, он решил попытать счастья в другой части страны, и присоединился к меховой компании, которая направлялась в Санта-Фе.
Горец и друг Хью Гласса, Джордж Юнт, оставил большую часть информации, касающуюся жизни Гласса после его ухода из форта Аткинсон. Согласно Юнту, Глассу было выдано в форте 300 долларов, чтобы «успокоить его потребность в мести, и чтобы компенсировать ему, хотя бы частично, те трудности, которые ему пришлось вынести». Эти деньги он потратил на путешествие к поселениям далеко на запад от Миссури, и, в 1824 году, стал партнером одного из торговых предприятий в Новой Мексике. В Санта-Фе Гласс подружился с французом по имени Дюбрей, и они на пару занялись торговлей и организацией ловушек вдоль реки Хила. После года такой деятельности к юго-западу от Санта-Фе, Гласс перебрался в Таос. Там он нанялся к Этьену Провосту ловить бобра на юге Колорадо, на территории индейцев племени юта. Однажды, во время спуска на каное вниз по реке, группа Гласса заметила на берегу одинокую индейскую женщину. Она принадлежала к племени шошони, которое на тот момент находилось с ютами в состоянии войны и, следовательно, враждебно относилось к любым белым, занимающимся торговлей с их противником. Как только Гласс и его люди подплыли к женщине ближе и предложили ей бобровое мясо, их внезапное появление напугало ее и она бросилась бежать, ужасно вопя. На крик сбежались воины шошонов, отдыхавшие по соседству, и за какие-то секунды они выпустили в растерянных горцев тучу стрел. В результате, один из трапперов был убит, а у Гласса в спине остался наконечник от стрелы. Ему пришлось терпеть боль от саднящей раны все 700 миль пути до Таоса. Там он долго восстанавливался, а затем присоединился к группе трапперов, которая направлялась в бобровые области около реки Йеллоустон. Нет никакой информации о событиях в жизни Гласса во время его пребывания в области Йеллоустон в 1827-28 годах. Имеется только рассказ Филиппа Ковингтона, кто работал в связке с Вильямом Саблеттом в караване на рандеву в те же годы. Гласс тоже в 1828 году посетил Рандеву Медвежьего Озер. Тому есть доказательство. Из-за монопольных высоких цен, что зарядили Смит, Джексон и Саблетт на этом рандеву, независимые трапперы попросили Гласса представить их группу Кеннету МакКензи и пригласить Американскую Меховую Компанию посетить рандеву 1829-го года с торговым караваном. Поэтому, покинув рандеву 1828 года, Гласс направился в форт Флойд – пост Американской Меховой Компании, расположенный около устья реки Йеллоустон, чтобы, переговорить там с ее агентом МакКензи.
Перемещения Гласса в 1829 году не определены, но можно допустить, что он посетил рандеву в Пьерс-Хоул, чтобы сообщить независимым трапперам результаты его визита к МакКензи. Вероятно, он не впустую проделал долгий путь в форт Флойд, так как Американская Меховая Компания запланировала на 1830 год послать на рандеву торговый караван во главе с Фонтенеллем и Дриппсом.
Весной 1830 года Гласс ставил ловушки в верховье Миссури, в районе недавно основанного форта Юнион. Согласно историку Гриттендену, Гласс был наемным охотником форта, и убил так много снежных баранов на косогорах, расположенных напротив форта, что эти холмы были названы Гласс-Блаффс (Утесы Гласса). На карте Территории Монтана от 1874 года эти холмы около устья реки Йеллоустон обозначены как Гласс-Блаффс.
В книге гроссбуха Американской Меховой Компании имеется указание на то, Хью Гласс - «вольный человек» - регулярно торговал в форте Юнион в 1831-33 годах. В этом же гроссбухе указано, что Джонсон Гарднер, еще один знаменитый вольный траппер, находился в этом форте в те же годы. Гарднер в 1822 году входил в партию Генри-Эшли, а затем действовал как независимый траппер и торговец в Скалистых Горах. Поскольку Гласс и Гарднер были в одной партии Эшли-Генри, то, можно предположить, что их связывали дружеские отношение. Вероятно, двум старым трапперам было легче в связке иметь дела с факторией.
Для лучшего развития торговли с индейцами кроу, летом 1832 года Сэмюель Таллок был послан к реке Йеллоустон. Там он должен был основать новую факторию около устья реки Бигхорн. Эта фактория получила название форт Касс, и располагался он в трех милях ниже места впадения реки Бигхорн в Йеллоустон. Вскоре после постройки этого поста, Гласс начал поставлять в него мясо.
В начале весны 1833 года, Гласс с Эдвардом Роузом и Аленом Менаром оставили форт Касс, чтобы охотиться на бобра недалеко от него ниже по реке. Когда они пересекали реку по льду, то попали в засаду арикара, которая была скрыта на противоположном берегу. Мужчинам не повезло в том, что они оказались не в том месте и не в тот час. Грабительская партия арикара занималась воровством лошадей, и как раз производила разведку в окрестности форта, когда заметила приближающихся трапперов. Все трое были убиты на месте, оскальпированы и дочиста ограблены.
Еще один служащий компании Эшли, Джеймс Бекуорт, представил собственный отчет о кончине Хью Гласса, в котором он заявил, что он находился в форте Касс весной 1833 года и лично обнаружил тела трех охотников, лежащих на льду. За исключением сообщения о том, что Гласс и два его компаньона были убиты на реке Йеллоустон весной 1833 года, никакая другая часть рассказа Бекуорта не соответствует любым другим доказанным отчетностям того периода. Бекуорт завершил его версию истории Гласса описанием похорон трех трапперов, во время которых индейцы кроу очень эмоционально выражали их горе по поводу гибели прославленного ветерана.
«Мы возвратились на место и похоронили троих мужчин, чьи тела являли собой самое страшное изображение, которое я когда-либо видел. Плач стоял ужасный. Эти трое были хорошо известны, и кроу очень их ценили. Когда их тела положили на их последнее место отдыха, добровольно были отрублены бесчисленные пальцы и брошены в могилу. Обрезанные волосы и разные безделушки тоже были отправлены туда и, наконец, могила была засыпана».
Вскоре грабительская партия арикара, которая убила Гласса и его двоих компаньонов, прибыла к истокам реки Паудер, где вышла на лагерь трапперов, возглавляемый Джонсоном Гарднером. Индейцы выдали себя за пауни, и трапперы позволили им присесть погреться около их костров. В ходе неторопливой беседы трапперы обратили внимание на одного из индейцев, у которого была известная всем винтовка Гласса, также и другие индейцы имели при себе вещи, ранее принадлежавшие убитым трапперам. Как и следует ожидать в подобных ситуациях, произошла жаркая схватка и двое из арикара были схвачены, остальные бежали. Детально разглядев винтовку Гласса и другие знакомые вещи убитых соратников, Гарднер и остальные трапперы наполнились местью. Гарднер оскальпировал индейцев, а затем заживо сжег их в костре, когда те не смогли внятно объяснить, как они получили это снаряжение.
В 1839 году Эдмунд Флэгг сделал запись о кончине Джонсона Гарднера.
«Вскоре после этого он сам попал в руки арикара, которые наложили на него ту же страшную смерть». То есть, индейцы сожгли Гарднера заживо.
АТАКА ГРИЗЛИ НА ДЖЕДЕДАЙЮ СМИТА.
Хью Гласс был не единственным человеком, пострадавшим от атаки свирепого медведя-гризли осенью 1823 года. Джедедайя Смит в 1822 году присоединился к партии трапперов Эшли-Генри, и, подобно Глассу, летом 1823 года принял участие в катастрофичной попытке Эшли наладить торговые отношения с индейцами племени арикара в их деревнях у реки Миссури. Перед уходом в Сент-Луис, Эшли назначил Смита капитаном партии трапперов численностью в десять человек, дал ему задание провести по суше этих людей на запад в страну индейцев кроу и попытаться наладить там промысел бобра. Томас Фицпатрик был назначен заместителем Смита, и также в партию вошли Вильям Саблетт, Эдвард Роуз, Томас Эдди, Джим Клейман и другие. Эндрю Генри, как уже говорилось, возглавил вторую партию, которая пошла в устье Йеллоустона, и в ней был Хью Гласс.
В конце сентября партия Смита покинула форт Кайова и двинулась на юго-восток, в район современного города Пирр, штат Южная Дакота, и вскоре перешла вброд Уайт-Ривер. Затем трапперы повернули на северо-запад и направились к южному рукаву реки Шайен. Перевалив через горный хребет, они вступили в Блэк-Хилс, с них спустились в Бэдлендс и пошли к реке Паудер. Смит выбрал единственный маршрут через заросшую кустарником обширную низину. Они вели лошадей в поводу, продираясь пешком через плотную чащу западнее Бивер-Крик. Внезапно тишина дня была нарушена громким треском сучьев, и из подлеска показался медведь-гризли, который расчищал себе путь вниз в долину и шел прямо на людей. Страшно рычащий, с оголенными клыками медведь бросился на колонну людей, остановился около ее середины, повернулся и пошел параллельным курсом к ее голове. И люди, и лошади отреагировали на это паникой: люди кричали от страха, испуганные лошади взбешенно храпели. Джеймс Клейман оставил единственное свидетельство этого случая. Смит, который шел во главе колонны, побежал на открытое место, чтобы отвлечь внимание зверя. Выбравшись из чащи, он лицом к лицу столкнулся с медведем. У него не было времени даже на то, чтобы поднять винтовку. Клейман так это описал: «Гризли тут же бросился на капитана, схватил его за голову и растянул по земле. Затем он взял его за пояс, но, к счастью, там висели его круглая сумка и большой нож, которые он оторвал. Однако перелом нескольких ребер и разодранная голова были плохими ранениями».
Мощное объятие зверя стало бы фатальным для человека, если бы серые когтистые лапы не натолкнулись на мешок и лезвие Смита. Как только Смит оказался на земле, в ход были пущены острые как бритва когти, которыми медведь вспарывал и рвал на полосы его одежду. Клейман писал: «Он захватил почти всю голову Смита в свою вместительную пасть, близко к его левому глазу с одной стороны и у правого уха с другой, и оголил череп рядом с макушкой, оставив белые полосы там, где прошли его клыки, и сильно порвал по наружному ободу одно ухо».
Один из трапперов (возможно Артур Черный, которому позже приписали, что он дважды спас Смита от гризли), убил монстра прежде, чем он окончательно не разодрал их капитана. Окровавленный, покалеченный Смит, всё еще находящийся в сознании, лежал у ног его людей, которые топтались вокруг него в замешательстве, ощущая тошноту от вида крови. Клейман вспоминал: «Никто из нас не имел хирургических познаний, не было никого, кто подошел бы, всё понял и сказал, почему вы все здесь ходите вокруг?». Казалось, никто не имел мужества коснуться покалеченной головы и ободранного лица Смита, и почти содранного скальпа, чтобы оказать ему необходимую первую помощь.
Наконец, Клейман спросил Смита, что нужно делать? Капитан со стоическим спокойствием начал давать указания. Отправив пару человек за водой, он сказал Клейману взять иглу и зашить раны на его голове, из которых текла кровь. Тот порылся в своих вещах, нашел ножницы и начал отрезать спутанные волосы на окровавленном скальпе капитана. С одним лишь обыкновенным швейным набором, и не имея никаких медицинских познаний, Клейман начал первую в своей жизни операцию по обработке подобной раны. Вставив в игольное ушко обычную нитку, «я начал сшивать все раны наилучшим образом, сообразно моим способностям и согласно указаниям капитана; я сказал ему, что осталось порванным только ухо, но я ничего не могу с ним сделать». Смит не успокоился на этом и сказал: «Попробуй зашить как-нибудь». Клейман вспоминал: «Смирившись, упорный ученик привел себя в равновесие и удвоил свои усилия по спасению лица Смита. Я пропускал иголку много раз, сшивая разорванную плоть так красиво, как только могли мои руки".

Через несколько минут свежая вышивка на разорванном ухе Смита была завершена, но следы этого столкновения с гризли остались у него на всю его оставшуюся жизнь (в 1831 году Джедедайю Смита убили команчи). С его оторванной бровью, с его разорванным ухом и со шрамами на лице и на голове, Смит в дальнейшем носил всегда длинные волосы, которые свободно свешивались ему на лицо, скрывая его обезображенный вид. Клейман так выразился на счет этого случая: «Мы получили незабываемый урок о характере медведя-гризли».
В одной миле от сцены этого жуткого происшествия была найдена вода. В высшей степени стальной Смит смог самостоятельно забраться на лошадь и поехать к месту, где около воды трапперы разбили свой лагерь. Клейман вспоминал: «Мы поставили одну имевшуюся у нас палатку и сделали ее максимально комфортной в применении к сложившимся обстоятельствам».
Позже Фицпатрик пошел вперед во главе большей части партии, а два человека и Смит остались на месте, ждать пока у последнего заживут раны. Почти через две недели он был способен нормально держаться в седле, и вскоре троица нагнала остальную группу. Дальнейший их путь лежал на запад в горные области, и по прибытии, зиму они провели в деревне кроу у Винд-Ривер (река Ветра), вероятно около современного города Дубойс, штат Вайоминг.
В преданиях семьи Смита говорится, что Джедедайя сам убил медведя, который чуть не убил его, но это вряд ли. Имеется также легенда, согласно которой, Смит имел при себе кожу и коготь медведя, когда он возвратился в Сент-Луис. Правда это или нет, всё равно эти реликвии не сохранились.
Хотя точная дата нападения гризли на Смита около реки Шайен неизвестна, но очень вероятно, что произошло это в то время, когда Хью Гласс пытался выжить, ползком пробираясь через кустарники вдоль Гранд-Ривер в паре сотен миль в стороне. Гласс стал легендой благодаря его замечательному опыту выживания после атаки на него гризли, а Джедедайя Смит стал легендой среди горцев благодаря его лидерским качествам и исследовательским познаниям.

Елизавета БутаВыживший Хью Гласс. Настоящая история