Petr Badmaev
Карьера: Деятель
Рождение: Россия
Бадмаев Петр Александрович (1851-1920), врач, специалист по тибетской медицине, крестник императора Александра III. До крещения носил имя Жамсаран. В 1871 г. поступил в Петербургский университет на восточный факультет, слушал лекции в Военно-медицинской академии. С 1875 г. на службе в Азиатском департаменте МИД. Занимался лечебной практикой (лечил травами, порошками собственного изготовления).
Петр Александрович (Жамсаран) Бадмаев родился в Забайкалье в 1851 году (дата рождения требует уточнения). Он был младшим сыном в семье зажиточного скотовода Засогола Бадмаева. Самый старшой брат его, Сультим (Александр Александрович), был эмчи-ламой, то есть лекарем тибетской медицины. В конце пятидесятых годов он перебрался в Петербург и открыл там аптеку лекарственных трав. Младший, Жамсаран, окончил Иркутскую гимназию и в шестидесятых годах приехал к брату. В Петербурге оба брата приняли православие. Так Жамсаран стал Петром Александровичем. Этот одаренный и неординарный мужчина получил два высших образования. В 1871 году он поступил на факультет восточных языков Петербургского университета по китайско-монголо-маньчжурскому разряду, тот, что окончил в 1875 году. Одновременно Петр Александрович окончил Медико-хирургическую академию. Завершив образование, он поступил на службу в Азиатский департамент министерства иностранных дел и по роду деятельности неоднократно ездил в Китай, Монголию и Тибет, выполняя различные поручения, связанные с усилением сферы влияния России в этом регионе. В Тибете он ещё усовершенствовал свои знания тибетской медицины, полученные от умершего к тому времени брата. Врачебной практикой (и крайне успешной) Петр Бадмаев занимался с 1875 года вплоть до конца жизни. Целью его было формирование тибетской медицины в России. В начале века он перевел на российский язык книгу "Жуд-Ши" (основы врачебной науки Тибета). После революции его работа не издавался и был ещё раз опубликован только в 1991 году.
Однако в данном издании основное местоположение уделяется не врачебной деятельности П. А. Бадмаева, а политической и коммерческой стороне его жизни. Итак, прослужив восемнадцать лет в министерстве иностранных дел, он вышел в отставку в ранге действительного статского советника. Можно изречь, что итогом его работы была "Записка Александру III о задачах русской политики на азиатском Востоке" (количество четвертая настоящего издания). Прежде чем обсуждать тот самый вопросительный мотив, необходимо вручить небольшую историческую справку. Положение на Востоке было довольно сложным. Индия и Непал уже столетний период были колонией Великобритании. Англичане усиленно стремились на север, в Гималаи и Тибет, где неизбежно должны были встретиться с Россией, в конце семидесятых годов завоевавшей Среднюю Азию. Монголия находилась под властью Китая. Япония, которой революция Мэйдзи 1868 года позволила вылезти на вмемирную арену после этого многовековой изоляции, стремилась к утверждению своею влияния на всем Дальнем Востоке. Монголия и Китай представляли заинтересованность как для Японии, так и для России. В древнем Китае с 1644 года правила маньчжурская династия Цин, годы которой были уже сочтены: во время революции 1911 года эта династия пала. В своей записке Бадмаев предвидел это. Он был убежденным монархистом и сторонником расширения влияния России на Востоке. Стремясь к переориентации российской политики на Восток, он строил грандиозные планы по включению Китая, Тибета и Монголии в сферу влияния России, вплоть до полного присоединения этих стран. В своей записке он рассказывает о многовековом движении русских на Восток, приводит легенду о "белом царе" и утверждает, что монголы с удовольствием перейдут в российское подданство. Он строит планы антикитайского восстания (точнее, восстания супротив династии Цин) в Монголии, мирного проникновения в Монголию, Тибет и Западный Китай и вхождения их в Российскую империю, что представляется невозможным. Особое внимательность Бадмаев обращает на Тибет, называя его ключом к Азии со стороны Индии. Он пишет: "Кто будет господствовать над Тибетом, будет господствовать и над всем Китаем". Очевидно, китайцам это было безупречно ясно, когда они завоевали Тибет в 1959 году, и это страна перестало быть. А в начале века Бадмаев, выражая российские имперские интересы, опасался возникновения прямой конфронтации с Англией на Тибете.
Убеждая императора Александра III, а потом и Николая II в необходимости усиления влияния на Востоке, Бадмаев разрабатывал планы экономического усиления этого влияния. Им было основано Забайкальское горнопромышленное товарищество. Он пишет о золотодобыче, о развитии сельского хозяйства на Дальнем Востоке и в Сибири, о необходимости его поддержки со стороны государства. Особое внимательность уделяется им решению земельного вопроса в Бурятии. Заботясь о своем народе, Бадмаев открыл для своих земляков в Петербурге частную гимназию и пытался достичь для нее официального статуса ("Записка Николаю II", количество четвертая). Как дипломат он настаивал на создании специального дипломатического корпуса, члены которого должны были проходить особую подготовку для работы на Востоке.
Огромное внимательность П. А. Бадмаев уделял строительству железных дорог. Он считал необходимым сооружение железнодорожной ветки от Семипалатинска до границы с Монголией и, дальше, трансмонгольской железной дороги, указывая на залежи полезных ископаемых в тех местах. В пятой части этого издания приводятся документы, связанные с железнодорожными концессионными предприятиями Бадмаева. Деятельность Бадмаева затрагивала не только Сибирь и Дальний Восток. Так, в 1916 году он организовал акционерное среда для работы в турецкой Армении, в то время занятой русскими войсками. В феврале 1917 года, практически за считанные дни до падения монархии, которой Бадмаев был так предан, он пишет императору о необходимости развития Мурманского порта и дальнейшего строительства Мурманской железной дороги. Однако все планы Бадмаева рухнули в том же 1917 году. Он был выслан из страны Временным правительством, но задержан в Гельсингфорсе (в настоящее время Хельсинки) и следом месячного заключения вернулся в Петроград. Там он продолжал свою медицинскую дело, немного раз арестовывался ЧК, но умер в своей постели, 29 июля 1920 года.
Представители этой семьи стали первыми в Петербурге врачами тибетской медицины. В их практике присутствовало много непонятного и загадочного, но результаты она давала превосходные.
Самым известным представителем этой семьи стал Петр Александрович Бадмаев (1851–1920)
, но начало династии положил его старший брат.
Сультим (Александр Александрович) Бадмаев происходил из семьи забайкальских скотоводов. В конце 50-х годов XIX века он перебрался в город на Неве и открыл первую аптеку экзотических лекарственных трав . Его младший брат Жамсаран, который называл себя потомком Чингисхана, окончил иркутскую гимназию. В Петербурге оба брата приняли православие. Так Жамсаран стал Петром Александровичем. Его крестным отцом был будущий император Александр III.
В 1871 году Петр Бадмаев поступил на восточный факультет петербургского Университета и одновременно стал учиться в Медико-хирургической академии. Окончив оба учебных заведения, этот «сын бурятских степей» стал одним из самых высокообразованных людей своего времени. С 1875 года Петр Бадмаев служит в азиатском департаменте Министерства иностранных дел . Он совершает служебные поездки в Китай, Монголию, Тибет , выполняет различные ответственные поручения, связанные с усилением влияния России в этом регионе.
Это его стараниями был устроен неофициальный визит Далай-ламы в Петербург и его встреча с российским императором. А состоялась эта высокая встреча после того, как Бадмаев подал на высочайшее имя «Записку о задачах русской политики на азиатском востоке». Автор предсказывал, как будут развиваться события в этом регионе в ближайшее десятилетие. Предложения же Бадмаева состояли в мирном присоединении к России Монголии, Тибета и Китая. Внутренняя логика идеи такова: не возьмет Россия, возьмут англичане… Петр Александрович считал, что усиление влияния России на Востоке должно идти через торговлю.
Выйдя в отставку, он целиком посвятил себя врачебной практике.На рубеже веков Петр Бадмаев известен в столице не только как один из самых успешных практикующих врачей , но и весьма влиятельное лицо , так как среди его пациентов было много представителей высшего света и даже императорской семьи.
С легкой руки Валентина Пикуля в советские времена за Бадмаевым закрепилась репутация политического интригана из ближайшего окружения Распутина. Затем этот негативный имидж перекочевал в фильм Элема Климова «Агония», основой сценария которого стал роман Пикуля «Нечистая сила» . Многие исследователи отмечали, что исторические романы Пикуля (хоть и основаны на архивных документах) грешат многими неточностями и ошибками.
Наверное, реальный Бадмаев мало походил на созданный в романе персонаж. У Пикуля он представлен шарлатаном от медицины, в лечебнице которого на Поклонной горе в промежутках между процедурами решаются судьбы Российской империи. Думается, что здесь допущено определенное «художественное преувеличение». Но то, что Распутин был одним из постоянных пациентов Бадмаева и что именно в его владениях «святой черт» частенько встречался с министрами, царедворцами и банкирами, - неоспоримые факты. Насколько сам Бадмаев был причастен к политическим интригам, мы судить не можем. Документов об этом не сохранилось.
Зато сохранились и сейчас уже опубликованы архивные документы, адресованные Бадмаевым высшим чиновникам империи. Он не уставал убеждать их в необходимости усиления российского влияния на Востоке . Известны и экономические проекты Бадмаева, которые он предлагал как основу этого влияния. Им было организовано Забайкальское горнопромышленное товарищество . Много внимания уделял Бадмаев железнодорожному строительству , настаивая на создании ветки от Семипалатинска до границы с Монголией и далее. В Петербурге он основал частную гимназию для детей из Бурятии. Проекты Бадмаева затрагивали не только Сибирь и Дальний Восток. За считанные дни до падения монархии он подает Николаю II докладную записку о необходимости развития Мурманского порта и продолжении строительства железной дороги. Эти планы были реализованы уже в советское время. Их жизненная необходимость для страны подтвердилась в ходе Великой Отечественной войны, когда именно через Мурманск шли в Россию военные грузы из-за океана.
Сам же Петр Александрович Бадмаев ненадолго пережил империю. По решению Временного правительства он был выслан в Финляндию , но вскоре снова возвращается в Петроград. При советской власти Бадмаев пытался вернуться к медицинской деятельности , но безуспешно. Несколько раз его арестовывала ЧК, но серьезных обвинений предъявлено так и не было. Он умер в своей постели в 1920 году.
С началом перестройки однозначно отрицательная оценка личности Бадмаева начинает постепенно меняться. Достоянием гласности становятся неизвестные ранее документы и свидетельства. Понятно, что наибольший интерес к бадмаевскому наследию проявляли и до сих пор проявляют в Бурятии .
В 2006 году в Улан-Удэ торжественно отмечали 155-летие со дня рождения Петра Александровича Бадмаева. В Национальной библиотеке республики, где ведется большая работа по изучению бадмаевского наследия, собрались его многочисленные потомки и последователи. Многие из них продолжают заниматься тибетской медициной. Наиболее известен внучатый племянник Петра Бадмаева доктор Владимир Бадмаев. Он представляет четвертое поколение этой медицинской династии и продолжает попытки найти оптимальное сочетание принципов традиционной западной медицины с практикой тибетского врачевания.
На встрече был показан фильм о жизни и деятельности Петра Бадмаева, снятый его внучкой Зинаидой Дагбаевой. Также среди родственников была правнучка Петра Бадмаева Ольга Вишневская, которая живет в Санкт-Петербурге. В Бурятии проживают много потомков Петра Бадмаева. По их инициативе создан фонд его имени.
Материал взят с сайта http://www.utrospb.ru/
ДОКТОР БАДМАЕВ
Б. Гусев. МОЙ ДЕД ЖАМСАРАН БАДМАЕВ
«Белому царю служить хочет»................ 5
Крестник императора.................... 9
Доктор - Ваше превосходительство.............. 12
«Жуд-Ши»- поистине святое наследие............ 16
Наши болезни и наши страсти................ 20
Бадмаев вступает в борьбу................. 22
Уготованная судьба..................... 26
Бадмаев и Николай II .................... 31
Распутин и другие..................... 34
«Очень сожалею и удручен, Ваше величество!» ........ 40
«Взошла звезда»...................... 43
«Отца я помню с раннего детства» ............. 49
Накануне грозных событий................. 53
Перед разъяренной толпой.................. 57
ЧК действует..,....................... 63
«Разве я неправильно жил?» ................. 71
Странный свет в пустой церкви............... 74
Следуя завещанию..................... 77
Часы Буре в доме бабушки не меняют свой ход....... 78
«Разруха в головах» ..................... 81
Вся жизнь перевернулась.................. 85
«Это были не пожарники» .................. 87
«Бадмаеву вы, сволочи, ни за что посадили!..» ........ 91
«Я едва выбралась, кругом был огонь» ............ 92
Сокровища в старом сундуке................ 94
«Знания Елизаветы Федоровны - невосполнимое богатство» . . 99
Черты Востока....................... 102
Т. И. Грекова, «Жуд-Ши» в переводе П. А. Бадмаева …………………………. 107
Главное руководство по врачебной науке Тибета «Жуд-Ши» (фрагменты)
Предисловие........................................................................................................ 116
Основы врачебной науки Тибета (введение) .................................................. 120
Первая книга «Жуд-Ши» ................................................................................... 148
Вторая книга «Жуд-Ши» .................................................................................. 151
Приложение:
П. А. Бадмаев. Ответ на неосновательные нападки членов
медицинского совета на врачебную науку Тибета......................................... 216
П. А. Бадмаев. Справка о положении врачебной науки Тибета вРоссии ….. 230
Забочусь о тех несчастных страждущих, которые благодаря только тибетской медицине получают и должны получать в будущем красоту жизни - здоровье.
Мне лично - представителю этой науки - ничего не нужно. Имея орудием достояние тибетской медицины, работая не покладая рук всю жизнь для блага больных, я вполне удовлетворен.
Праправнукам Петра Бадмаева - Елизавете и Григорию посвящаю
«БЕЛОМУ ЦАРЮ СЛУЖИТЬ ХОЧЕТ»
Мой дед, по рождению монгол, в ранней молодости пас овец в Агинской степи Забайкалья и учился укрощать диких степных кобылиц. Жамсаран Бадмаев был самым младшим, седьмым, сыном Засогола Батмы, скотовода средней руки, имевшего до сотни кобылиц и столько же овец,- богачами же считались те, у кого были тысячные табуны.
Жили в шестистенной юрте и кочевали по Агинской степи весьма независимо, кланяясь лишь русскому исправнику и угощая его водкой. Следуя учению Будды, в семье водку никто не пил, но держали штоф-другой для гостей и начальства.
Задолго до рождения Жамсарана его старшего брата Сультима в шестилетнем возрасте эмчи-ламы, то есть ламы-целители, отобрали в числе немногих детей Аги для обучения в дацане тибетской медицине. Это считалось большой честью. Эмчи-лама пользовался огромным авторитетом среди своих земляков. Отбирали весьма придирчиво, исследуя слух, зрение, обоняние, осязание будущего ученика, а еще стремились определить душевные качества ребенка, которые также весьма важны для эмчи-ламы. Происходило это в мирные, далекие годы середины прошлого века.
К тому времени, когда Жамсаран стал подростком, Сультим уже был врачом Степной думы - выборного органа бурят, подчинявшегося, однако, губернским властям. Степные думы появились при Сперанском, но Плеве их распустил. Семья Батмы была известна в Aгe; еще большую известность ей принес Сультим, о котором пошла молва как о знаменитом докторе. Но глава семьи Засогол Батма, человек честолюбивый, мечтал, чтобы хоть один из его сыновей поехал в Иркутск и поступил в русскую классическую гимназию. Сделался чиновником, получил власть!.. Недаром же семья Батмы в одиннадцатом колене по женской линии вела свойрод от Чингисхана. (В Бутятии вообще принято знать своих далеких предков.)
И отец обратился за советом к старшему сыну - кого же из братьев послать в гимназию? Это было связано с немалыми расходами, приглашением репетиторов, покупкой вещей, необходимых для городской жизни. В степной Лге дешевыми были лишь мясо, молоко, шерсть и кожа. Вес остальное ввозилось и потому стоило дорого.
Когда отец спросил Сультмма, тот не колеблясь ответил:
Жамсарана!
Умней остальных? - хмуро поинтересовался отец.
Быстрый ум имеет. И знает, чего хочет.
Чего же?
Белому царю служить хочет... Близко к нему быть хочет,- заключил Сультим, и присутствующие буряты тотчас зацокали языками, одни - в знак восхищения дерзкими мечтами, другие - в знак осуждения нескромности. Для нас, мол, губернатор - недосягаемая вершина, которую никто еще не видел,- наезжали лишь чиновники но особым поручениям. А тут - царь!
Властный Батма с минуту раздумывал, потом сказал:
Пошлем Жамсарана. Мать! Готовь сына в дорогу! Далекий путь в Иркутск проходил через всю высокогорную
Бурятию, называемую малым Тибетом, где климат суров и сух. Агинский аймак, например, совершенно безлесый. Наконец вдали сверкнуло синее море - Байкал. Десятилетня спустя Жамсаран напишет о своей родине так:
«Монголы издревле населяли прибайкальские страны, с которыми связаны лучшие воспоминания этого народа. Уголок этот, соприкасающийся на юге и западе с бесплодными степями, на севере с безжизненными тундрами, с необозримыми лесами на востоке, отличается необыкновенной красотой грз"пп своих гор, долин, ущелий и равнин, богатством минералов, флоры и фауны, дает начало величайшим рекам Северного и Восточного океанов: между горами его таится чудесное озеро Байкал - святилище монголов».
И еше не раз и не два проедет он по этому пути.
Вскоре изменилась судьба и самого Сультима Бадмаева. В начале 50-х годов XIX века в Забайкалье пришла беда - эпидемия тифозной горячки. Среди населения начался мор. Губернские власти были в растерянности. Генерал-губернатор Восточной Сибири граф Муравьев-Амурский, будучи наслышан о врачебной науке Тибета, приказал найти наиболее видного ее представителя. Призванные на совет старейшие буряты сошлись на Сультиме.
Губернатор повелел привести его. И между ними, как повествует семейное предание, произошел такой диалог. (Разговор велся через переводчика, так как Сультим очень слабо знал русский язык.)
Берешься ли ты прекратить эпидемию и что тебе для этого нужно?
Роту солдат надо.
Солдат? Не лекарств? - удивился Муравьев-Амурский.
Лекарства - моя, солдаты - ваши. Порядок держать, кордон ставить. Ни одна собака через кордон. Страх держать!
Сультим с помощниками быстро приостановил эпидемию. Сам он входил в тифозные бараки, окурив себя тлеющими палочками туго скатанной сушеной тразы, дым которой предохраняет от любой инфекции.
Граф вызвал к себе чудодея и прямо задал вопрос, какой награды он желал бы за услугу, оказанную правительству. Опять-таки согласно семейной легенде, лама Бадмаев скрестил руки на груди, касаясь пальцами плеч, и через переводчика сказал, что если русские власти признают в нем врача, то справедливо было бы наделить его такими же правами, какими пользуется русский военный врач.
Ты просишь офицерское звание? Наши военные врачи - офицеры. Прошли курс императорской Медико-хирургической академии.- Губернатор задумался.- Где и чему обучался ты?
Сультим пояснил, что изучил тибетский язык только для того, чтобы познать мудрейшую книгу «Жуд-Ши», в которой сосредоточены великие истины тибетской медицины, а также перенял опыт от старейших эмчи-лам. Кроме того, он долгие годы, начиная с младенческих лет, слушал пульс как больных, одержимых разными недугами, так и здоровых людей всех возрастов и теперь может по пульсу определить любое заболевание.
По пульсу? Любую болезнь?!
У пульса очень много оттенков, сотни... У каждой болезни свой пульс.
Все это было произнесено с достоинством, внушающим уважение. И губернатор поверил.
К сожалению, исполнить твое желание не в моей власти - офицерское звание, а с ним и личное дворянство дает лишь государь император. Я подробно доложу в Петербург о твоем искусстве, и там, быть может, заинтересуются... А пока я сделаю то, что в моих возможностях.
В 1853 году Сультим был избран членом-сотрудником Сибирского отделения русского императорского Географического общества. Муравьев-Амурский, как обещал, сообщил «наверх» о необычном целителе. Пока письмо достигло столицы империи, пока там раздумывали, как поступить, прошло года три. Известно, что в 1857 году Сультим был приглашен в Петербург и зачислен лекарским помощником в Николаевский военный госпиталь на Суворовском проспекте. Очевидно, в этом скромном качестве лекарского помощника он сумел проявить себя, ибо спустя еще три года появился уже более значительный документ, который я цитирую по позднее изданной «Справке о положении врачебной науки Тибета в России*. В ней говорится:
«По высочайшему повелению Медицинский департамент Военного министерства 3 октября 1860 года за № 10182 предлагает ламе Бадмаеву лечить больных, одержимых бугорчаткой во всех степенях развития, и испытывать свои средства над больными, одержимыми раком, в Николаевском военном госпитале под наблюдением врачей».
«Ламе Бадмаеву было объявлено, что если он своими опытами не докажет на деле, что его средства действительно приносят пользу при лечении разных болезней, то правительство затруднится разрешить ему практику даже в его стране».
В конце сообщается об итогах:
«Результаты врачевания Бадмаева удовлетворяются тем, что по высочайшему повелению Медицинский департамент Военного министерства 16 января 1862 года за № 496 уведомил Бадмаева, что он награжден чином с правом носить военный мундир и в служебном отношении пользоваться правами, присвоенными военным врачам».
В моем архиве имеется старая фотография, на которой Сультим в мундире с эполетами.
В 1860 году он открыл в Петербурге аптеку тибетских лекарственных трав, занялся частной практикой и очень скоро обрел клиентуру. Конечно, за несколько лет жизни в столице Сультим научился говорить по-русски, но письма так и не одолел. Уже в зрелом возрасте он крестился и принял имя Александр, отчество же давали по существовавшей традиции в честь царствующего императора - и он стал Александром Александровичем.
Медицинский департамент позаботился о доставке Бадмаеву лекарственных трав из Бурятии и Тибета. Император Александр II, будучи наслышан о чудесах тибетской медицины, повелел перевести на русский язык главное ее руководство - «Жуд-Ши». И во исполнение приказа царя была создана группа опытных университетских переводчиков под руководством профессора К. Ф. Гол-стунского. Группа приступила к работе, но вскоре честные ученые доложили Александру II, что давать подстрочник бессмысленно, ибо учение «Жуд-Ши» зашифровано в виде поэмы о природе, и что осуществить перевод сумеет лишь крупный знаток тибетской медицины, который сможет разгадать, что именно таится за простыми словосочетаниями «солнце светит», «река играет» и пр. Такой знаток - Сультим - жил рядом, но он не был силен в русском. И перевод в 60-е годы не состоялся. Император внял логике специалистов.
Александр Александрович предлагает свои услуги в качестве лектора для преподавания монгольского языка безвозмездно, или на общественных началах, как выразились бы мы ныне... Университет принимает его предложение, и в течение пяти лет, с 1863 по 1868 год, Бадмаев читает лекции бесплатно, затем ему назначают жалованье, полагающееся лектору.
Лекторская деятельность, все увеличивающийся поток больных, аптека лекарственных трав, открытая на Песках,- всe это требует огромных усилий. Нужен был помощник, а в будущем и преемник, которому он смог бы передать свое дело, свое искусство. В письмах Сультим просил отца отпустить к нему Жам-сарана, как скоро тот окончит гимназию.
Согласие было дано, и, выйдя из гимназии с золотой медалью, Жамсаран едет в Петербург. Вскоре по приезде в столицу он по примеру старшего брата принял православие и с ним новое имя - Петр в честь Петра Великого, который был его кумиром.
КРЕСТНИК ИМПЕРАТОРА
На склоне жизни в своем философском трактате «Мудрость в русском народе» (Петроград, февраль 1917 г.) Петр Александрович так объяснит это свое решение, принятое в молодости:
«Я был буддистом-ламаитом, глубоко верующим и убежденным; знал шамаизм и шаманов, веру моих предков и с глубоким почитанием относился к суеверию.
Я оставил буддизм, не презирая и не унижая их взгляды, но только потому, что в мой разум и мои чувства проникло учение Христа Спасителя с такой ясностью, что это учение Христа Спасителя озарило все мое существо».
Для совершения обряда крещения был избран храм Св. Пантелеймона-целителя, покровителя всех страждущих и их врачевателей. Настоятель этого храма был близок ко двору. И когда двадцатилетний наследник-цесаревич, будущий император Александр III, узнал, что принять православие решил молодой бурят-буддист, он пожелал стать крестным отцом. Поэтому сам обряд крещения проходил в особенно торжественной обстановке. Но Петр Бадмаев не любил протекций и появился при дворе уже по приглашению, как известный врач (это относится к концу 80-х годов, времени царствования Александра III). Разумеется, его старшего сына, будущего императора Николая II, он тоже знал с юных лет. В дневнике Николая мы находим следующую запись от 24 февраля 1895 года: «Бадмаев, бурят, крестник Папа, был у меня, много занимательного рассказывал он о своем поездке по Монголии». Запись от 26 марта того же года: «После завтрака имел продолжительный разговор с Бадмаевым о делах Монголии, куда он едет. Много занимательного и увлекательного в том, что он говорил» 1 .
В 1871 году Петр Бадмаев поступил на восточный факультет Петербургского университета, а в 1875-м закончил его с отличием по китайско-монголо-маньчжурскому разряду. Одновременно он был зачислен вольнослушателем в Медико-хирургическую академию с правом сдачи экзаменов. Учеба в двух высших учебных заведениях была возможна потому, что разрешалось свободное посещение лекций.
Врачебный диплом Петра Бадмаева остался в академии. По тогдашним правилам каждый ее выпускник должен был дать клятву, что будет лечить больных лишь известными европейской науке средствами. А Петр решил посвятить себя врачебной науке Тибета. Вначале он помогает брату в приготовлении лекарств и таким образом изучает состав их, присутствует на приеме пациентов, знакомится с методикой диагностики и расспроса больных, чему тибетская медицина придает большое значение. Иных больных тибетский врач расспрашивает об их самочувствии по часу и более.
Для изучения европейской медицины имелись учебники, факультеты, профессора, клиники. С тибетской было сложней. У Петра Бадмаева был лишь один учебник-древняя рукопись «Жуд-Ши», которую следовало расшифровывать, чтобы понять. И один учитель - старший брат Александр Александрович. Но и он умер рано, в 1873 году, прожив в Петербурге шестнадцать лет. Петр, еще студент, остался в огромном чужом городе. Правда, покойный брат оставил ему аптеку, свою практику и немногочисленных друзей, расположение которых смог завоевать.
Вот что пишет Петр Бадмаев об этом периоде жизни:
«Мне пришлось изучать врачебную науку Тибета под руководством брата, известного знатока этой науки, который учился у бурятских, монгольских и тибетских лам. После смерти брата я продолжил это изучение под руководством первых врачей в бурятских степях и Тибете и пополнял знания сведениями, сообщавшимися мне лучшими знатоками этой науки. Последние почти ежегодно в продолжение двадцати с лишком лет приезжали в Петербург и каждый раз проживали у меня не менее полугода, давая мне указания и советы.
См.: Дневник императора Николая II. 1890-1906 гг.- М.: Полистар, 1991.
Занятия в С.-Петербургском университете на факультете восточных языков и главным образом в Медико-хирургической академии дали мне возможность достигнуть некоторых результатов при переводе сочинения «Жуд-Ши»... Тибетская медицинская литература чрезвычайно обширна и касается вопросов жизни отдельного человека, семьи, общества и государства. Многие сочинения недоступны по своей редкости и невозможности попасть в отдаленный западный Тибет не только частным лицам, но даже богатым монголо-бурятским и буддийским монастырям. Но благодаря знакомству на Востоке мне удалось получить редкостные книги, лекарства и другие предметы, необходимые для полного изучения тибетской медицины».
После университета Петру Бадмаеву, показавшему в учебе усердие и способности, предложили должность чиновника 8-го класса в Азиатском департаменте Российской империи. Он принял должность, она была связана с поездками в Китай, Монголию, Тибет, что отвечало его планам. Прибыв в Петербург молодым, со знанием русского языка, Петр легче, чем брат, адаптировался в незнакомой для него среде. Он имел живой ум, был очень энергичен, общителен. В 1877 году женился на молоденькой девице-дворянке Надежде Васильевой. Вскоре семья стала расти. По учению врачебной науки Тибета, первые условия здоровья детей - чистый воздух и вода, незагрязненная почва и тепло-свет. Петербург уже тогда был достаточно задымленным городом. Но Петр Александрович нашел и сухое, и высокое место на северной окраине - Поклонной горе. Там он откупил участок земли и со временем построил двухэтажный каменный дом с восточной башенкой.
Служба его не была связана с ежедневным хождением в департамент, он числился консультантом по Востоку, изредка ездил в дальние командировки и таким образом мог заниматься врачебной практикой, которая с годами становилась все более и более популярной. Об ЭТОМ свидетельствует энциклопедия Брокгауза и Ефрона, вышедшая в 1891 году. В 4-м томе на странице 674 о Бад-маевых сказано:
«Бадмаевы - два брата, буряты. Александр Александрович Бадмаев был лектором калмыцкого языка С.-Петербургского университета в 60-х годах; Петр Александрович Бадмаев - младший брат и воспитанник предыдущего - родился в 1849 году. Учился некоторое время в Медико-хирургической академии и получил право врачебной практики. Лечит все болезни какими-то особыми, им самим изготовленными порошками, а также травами; несмотря на насмешки врачей, к Бадмаеву стекается огромное количество больных».
ДОКТОР - ВАШЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО
Приток больных рос. Из города ездить им на Поклонную далеко. Поэтому Петр Александрович снял в аренду третий этаж дома шестнадцать по Литейному проспекту. Там было несколько комнат с высокими потолками и лепными украшениями: по углам - младенцы-ангелочки с крылышками. Это понравилось доктору - нужно, чтобы взгляд на чем-то отдыхал. В комнате ожидания он поставил удобные деревянные стулья, столик с петербургскими газетами и журналами. Для приема выбрал две смежные комнаты - большую и поменьше. В центре большой, уставленной по стенам сконструированными по его указанию стеллажами, в которых хранились лекарства для выдачи пациентам, стояли его письменный стол, кресло. Здесь он встречал больного, зоркими глазами оглядывал его, всматриваясь в выражение лица, цвет кожи, вслушивался в его голос. Не так важно было то, что он говорит,- важно услышать голос: для опытного доктора уже тональность голоса свидетельствовала о многом, способствуя постановке точного диагноза. Главное - диагноз, от чего лечить.
Прием длился по восемь-десять часов. Но доктор не должен быть усталым, иначе он не воспримет больного. И каждые три часа Петр Александрович прерывал прием, шел в соседнюю смежную комнату, садился в вольтеровское кресло и засыпал на пять-семь минут, потом сам просыпался и был снова бодр и восприимчив. Он строго следовал указаниям врачебной науки Тибета. И эти буквы - ВНТ - приказал выгравировать на ложках и вилках обеденного сервиза.
Известность принесла ему связи в высших сферах, к нему за помощью обращаются сенаторы, министры. Дружеские отношения у него устанавливаются с Витте - будущим премьер-министром России. Они вместе побывали в Китае.
Впоследствии (после 1905 года) отношения между Петром Александровичем и Сергеем Юльевичем Витте были прерваны. Напуганный революционным движением, Витте стал «леветь». Будучи премьером, он сумел убедить Николая II дать России конституцию 17 октября. Таким образом, империя сделалась конституционной монархией. Но конституция не принесла покоя стране, вызвав лишь новые беспорядки. Витте был вынужден уйти в отставку.
Только Петр Аркадьевич Столыпин, заявивший с думской трибуны: «Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия»,- твердой рукой взялся наводить порядок, вступил в борьбу с произволом террористов.
А Бадмаев, как явствует из его писем царю, был и оставался до конца жизни сторонником абсолютной монархии. Витте не простил ему этого и в своих мемуарах критикует поведение Бадмаева во время их совместной поездки в Китай. Но не учитывает, что в Китае следует вести себя применительно к китайским, а не европейским обычаям. Однако это лишь повод, суть же их расхождений в различных политических взглядах и позициях.
1893 год - последний год службы Бадмаева в Министерстве иностранных дел. Он оставляет службу и принимает почетный, без жалованья, пост члена попечительского совета приюта герцога Ольденбургского, а вскоре получает и чип действительного статского советника. К тому времени он вновь побывал в Китае, Монголии и Тибете, продолжая изучать тибетскую медицину. Но одновременно знакомился с государственным устройством этих стран, их экономическим и политическим положением. Свои выводы Бадмаев изложил для Александра III в виде философско-исторического трактата, со множеством глав. Петр Александрович советует усилить позиции России на Востоке, то есть в некотором смысле переориентировать внешнюю политику империи, предсказывая, что должно произойти на Востоке в ближайшие годы. «Китайцы озлоблены против маньчжурского дома за то, что он не имеет силы удержать проникновение с моря и позволяет англичанам отравлять их опиумом. Вообще маньчжурская династия дискредитирована в глазах китайцев, монголов и тибетцев. Только при помощи жестоких мер и совершенно посторонних и случайных обстоятельств она удерживает свою власть». И далее: «Дни ее сочтены, и на монголо-тибето-китайском Востоке предстоит наступление анархии; пользуясь ею, европейцы бросятся туда, захватят несметные богатства... которые в их руках послужат страшным орудием против России».
Предсказание сбылось: последовало так называемое боксерское восстание, а вскоре маньчжурская династия пала.
Трактат Бадмаева прочел Витте и передал Александру III с лестным для автора отзывом. Александр, ознакомившись с обширным посланием, наложил резолюцию: «Все это так ново, необыкновенно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха». Между тем Бадмаев получил генеральское звание, и были выделены средства на осуществление проекта. Но император умер в следующем, 1894 году, а Николай II не сразу дошел до всех дел.
Смысл предложении Бадмаева состоял в мирном присоединении к России Монголии, Тибета и Китая. Внутренняя логика проекта была такова: в этих странах властители слабы, а влияние белого Царя сильно; не возьмет Россия - возьмут англичане, Запад и повернут подвластные им народы против нас. Обратим внимание: в проекте говорится не о завоевании, а именно о мирном присоеди нении. Петр Александрович считал, что усиление влияния России на Востоке должно идти через торговлю, и с этой целью организовал в Чите торговый дом «Бадмаев и К"», а также создал газету «Жизнь на восточной окраине», выходившую на русском и монгольском языках.
Ему, человеку богатому, имевшему чины и огромную клиентуру, лично ему больше ничего было не нужно - он заботился об интересах России! Страны, которая приняла его, инородца, подняла на самые верхи общества; сбылась его мечта - стать близким к царю, давать советы Ему...
(Англичане действительно распространили свое присутствие на Тибет. И ушли оттуда лишь при Столыпине, уже после заключения русско-английского договора в 1907 году.)
Все послание написано с точки зрения интересов Российской империи. Основываясь на исторических фактах, автор прослеживает влияние белого царя и православия на Вотоке и приводит примеры, когда еще в период татаро-монгольского ига татарские князья и военачальники принимали православную веру, обращались к священникам за помощью в лечении и т. п.
В трактате упорно проводится мысль о том, что русские расширяли свою территорию путем мирного присоединения земель. (Эту же мысль высказывает и Лев Толстой.) Конечно, были исключения, например завоевание Сибири Ермаком. Но, скажем, в Ташкент русские вошли без единого выстрела. Украина, Грузия, а позже и хан Бухарский с эмиратом сами выразили желание присоединиться к России, стать под руку белого царя.
Каждый довод Бадмаева был основательно аргументирован.
В марте и апреле 1895 года состоялись беседы Петра Александровича с вступившим на престол Николаем II, о чем тот и упоминает в своем дневнике. Беседы эти, видимо, не прошли без последствий. И если исключить русско-японскую войну (хотя поражение в ней России не было явным и Мукденский бой, по мнению многих военных авторитетов, был нами выигран), то русские одержали на Востоке немало дипломатических побед. И когда в 1911 году между Россией и Китаем возник конфликт, закончившийся ультиматумом (Россия требовала соблюдения торговых прав и привилегий в Монголии, грозила в случае притеснения русских купцов ввести в Китай войска), он был беспрекословно принят и русское преобладание в Монголии признано безоговорочно. Япония тоже шла на всяческие уступки, понимая, что была бы сломлена, продлись война еще полгода, ибо все ее внутренние ресурсы оказались исчерпаны. В России же они были неисчислимы...
Петр Бадмаев
У него было два имени. Никто не знал его возраста: сам он в 1920 году утверждал, что ему 110 лет, дочь - что 112. Его крестил Александр III. Говорили, что он имеет абсолютную власть над самим Распутиным. Что вылечил его от импотенции. Что консультирует царскую семью и, пользуясь своим положением, продвигает собственные креатуры на высшие государственные посты. Его и любили, и боялись - причем и монархисты, и революционеры в одинаковой степени. Точно известна только его фамилия - Бадмаев. Он - самый таинственный русский врач XX века.
Потомок Чингисхана
Датой своего рождения Бадмаев во всех документах называл… 1810 год (умер он в 1920-м).
Дочь его, появившаяся на свет в 1907 году, уверяла, что на момент ее рождения отцу было сто лет! Требуя выпустить его из тюрьмы, куда он в 1920 году попадал неоднократно (впрочем, к счастью, всегда ненадолго), Бадмаев писал: «Я, старик 109 лет, известный всей России»… Насчет известности он не преувеличивал - может, и в вопросе о возрасте был точен? Правда, строгий словарь Брокгауза и Эфрона без всякой романтики называет год его рождения: 1849. Никаких документов, подтверждающих эту дату, тем не менее нет. А по внешнему виду Бадмаеву легко можно было дать и 50, и 100. Мужской силы он не утратил до последних дней… Его отец, Засогол Батма, был скотоводом и кочевал по Агинской степи. Жамсаран (это имя дали ему при рождении) был самым младшим из семи сыновей, детство и раннюю юность провел возле отцовских стад. Старший ребенок в семье, Цультим (Сультим), шестилетним мальчиком был отобран ламами для обучения тибетской медицине в дацане. Отбор был очень строгий: исследовали слух, зрение, обоняние, осязание, определяли душевные качества ребенка. Обучение продолжалось двадцать лет. Цультим стал врачом Степной думы -- выборного органа бурят. Старый Засогол честолюбиво решил отправить одного из сыновей в классическую русскую гимназию в Иркутск. Встал вопрос - которого? Именно Цультим посоветовал послать младшего брата, Жамсарана. В 1854 году в Забайкалье разразилось моровое поветрие - тиф. Генерал-губернатором Восточной Сибири был граф Муравьев-Амурский, он приказал для борьбы с эпидемией найти самого сведущего в медицинской науке Тибета местного врача. Бурятский совет старейшин назвал Цультима. Семейное предание говорит, что тот потребовал роту солдат: «Лекарства - моя, солдата - ваша. Кордон держать». Эпидемию остановили. Согласно семейной легенде, на вопрос о награде Цультим ответил так: скрестил руки на груди и прикоснулся пальцами к плечам, намекая на офицерские погоны. Он хотел быть русским военным врачом. Губернатор написал в столицу о необычном целителе. В 1857 году Цультим был уже в Петербурге, лекарским помощником в Николаевском военном госпитале, а в 1860 году открыл аптеку тибетских лекарственных средств и вызвал к себе Жамсарана, который с золотой медалью окончил гимназию. В 60-е годы он жил у брата и перенимал у него врачебную науку Тибета. Бывал в православном храме Св. Пантелеймона Целителя. В эти годы, уже зрелым человеком, он принял важнейшее решение - креститься.
Сам он писал: «Я был буддистом-ламаитом, глубоко верующим и убежденным, знал шаманизм и шаманов, веру моих предков. Я оставил буддизм, не презирая и не унижая их взгляды, но только потому, что в мой разум, в мои чувства проникло учение Христа Спасителя с такой ясностью, что это учение Христа Спасителя озарило все мое существо». Так у него появилось второе, русское имя - Петр. Но с буддизмом Бадмаев не порывал: когда в Петербурге был заложен дацан, буддийский храм, сын скотовода принял участие в финансировании строительства. Настоятель храма Св. Пантелеймона Целителя сам привез Бадмаева в Аничков дворец, где и произошла его встреча с крестным отцом - наследником престола, будущим Александром III. Государь-наследник спросил Жамсарана: до какого колена у бурят принято изучать свою родословную? - Принято до девятого, но я учил до одиннадцатого, потому что в одиннадцатом колене род наш происходит от Чингисхана, - был ответ.
Так потомок Рюрика окрестил потомка Чингисхана. Имя Бадмаев выбрал в честь своего кумира - Петра I, а отчество традиционно давалось по имени царствующего лица. Жамсаран Бадмаев стал Петром Александровичем. Переход его в православие отнюдь не был конъюнктурным шагом: он уверовал искренне. Известно, что в 1881 году, собираясь в свою первую, двухлетнюю поездку на Восток, в Монголию, Китай и Тибет, он специально отправился просить благословения отца Иоанна Кронштадтского и получил его. Иоанн лично приезжал освящать знаменитый петербургский дом Бадмаева на Ярославском, 65. Именно Бадмаев лечил знаменитейшего русского священника после второго покушения на него (тогда Иоанн получил несколько ударов ножом).
Китай должен быть русским!
В 1871 году Петр Александрович поступил на восточный факультет Петербургского университета и одновременно - в Медико-хирургическую академию. Оба учебных заведения он окончил с отличием, но его врачебный диплом остался в академии. Дело в том, что выпускник должен был давать клятву, что лечить будет лишь известными европейской науке средствами, - Бадмаев же мечтал посвятить себя врачебной науке Тибета, все секреты которой были собраны в старинном трактате «Жуд-Ши». По выходе из университета он попал в Азиатский департамент министерства иностранных дел и вскоре отправился в длительную экспедицию по Монголии, Китаю и Тибету. Как дипломат он прощупывал там политическую ситуацию: Россия боролась за влияние на Востоке. Как ученый Бадмаев вплотную занялся делом своей жизни -- переводом тибетского медицинского трактата.
После нескольких экспедиций Бадмаев-дипломат написал и подал государю памятную записку «О задачах русской политики на азиатском Востоке». Именно он первым внятно высказался за строительство Сибирской магистрали, впоследствии известной под именем БАМа и худо-бедно достроенной к началу восьмидесятых. План Бадмаева был грандиозным и предусматривал добровольное присоединение к России Монголии, Китая и Тибета. Он предсказывал, что дни маньчжурской династии в Китае сочтены, и предупреждал: если туда не придем мы, придут англичане. (Он не ошибся: после смерти Александра III англичане ввели войска в Тибет).
Бадмаев утверждал, что в Китае нет навыка самоуправления, страна привыкла к диктатуре и оттого встретит русских с покорностью и даже благодарностью. Крестный отец Бадмаева, к тому моменту уже двенадцать лет как император, наложил на письмо резолюцию: «Все это так ново, необычайно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха». (Советские источники переврали резолюцию - вместо «необычайно» написали «несбыточно». Отчего же несбыточно? Проживи Александр подольше, может, и Китай был бы наш)…
За представленный труд Петр Александрович получил генеральский чин - действительного статского советника. Правда, прожект о присоединении Китая Бадмаев использовал не только для блага Отечества, но и для собственного обогащения. Известно, что он вместе с Витте был инициатором закрепления России на Дальнем Востоке. В 1916 году он и его «агент влияния» генерал Курлов основали акционерное общество по строительству железной дороги из Казахстана в Монголию. В письме Распутину целитель просил содействовать получению субсидии на этот проект, обещая за посредничество 50 тысяч рублей. Тогда же Бадмаев обратился к царю с предложением организовать снабжение «всей России» мясом и молоком из Монголии. Он пытался получить под это дело субсидии у царя, но был отодвинут Витте, который писал: «Доктор Бадмаев когда ездил в Монголию и Пекин, то вел себя там так неудобно и двусмысленно, что я прекратил с ним всякие отношения, усмотрев в нем умного, но плутоватого афериста». После этого Бадмаев отказался от своих грандиозных планов и ограничился железнодорожными аферами и разработкой золотых рудников в Забайкалье. Впрочем, и эти предприятия принесли ему, по некоторым данным, до 10 млн рублей.
Ключ к «Жуд-Ши»
Тибетские связи Бадмаева были разветвлены и таинственны. Долгое время считалось, что первым русским подданным, посетившим закрытый тибетский город Лхасу, был бадмаевский стипендиат и ученик Цыбиков. Между тем формально первыми русскими в Лхасе были буряты-паломники, тоже русские подданные, а первым русским ученым, побывавшим там, - именно Петр Александрович. Но с кем и о чем он там говорил - тайна по сию пору. Как бы то ни было, именно ему удалось то, что многим казалось в принципе невыполнимым: он перевел-таки на русский язык трактат «Жуд-Ши». Поэма была зашифрована, прямой перевод ничего не давал, требовалось найти опытных лам-целителей, которые знали ключ к шифру. Петру Александровичу это удалось.
В 1898 году появилось первое на русском языке издание древнего руководства в переводе Бадмаева с его обширным предисловием. В 1991 году по постановлению Президиума Академии наук был издан однотомник трудов Петра Бадмаева «Основы врачебной науки Тибета «Жуд-Ши». Правда, издана лишь теоретическая часть трактата - о судьбе практической мы расскажем чуть позже… В России к концу XIX века врачебная наука Тибета завоевала огромную популярность. На прием к Бадмаеву - исключительно демократичному врачу - записывались и рабочие, и министры.
В энциклопедии Брокгауза о Бадмаеве говорилось: «Лечит все болезни какими-то особыми, им самим приготовленными порошками, а также травами; несмотря на насмешки врачей, к Бадмаеву стекается огромное количество больных». По отзывам пациентов, половbне больных от бадмаевского лечения становилось лучше, половине - хуже. Наследника Бадмаев не лечил, но пользовал членов царской семьи, министров, а позже - большевистских комиссаров. Гонораров он не брал, но получил в подарок от царицы икону Казанской Божией Матери в окладе с бриллиантами. Кстати, и в революционные годы он не скрывал своей близости ко двору и даже бравировал этим.
В память его дочери врезалась сцена: старик, раскинув руки, стоит перед вооруженными матросами и кричит: «Стреляйте, сволочи!» Матросня не решилась выстрелить. Все знавшие его поражались: откуда в буряте - представителе традиционно смирного и кроткого народа - такая неукротимая энергия и временами ярость?
Обид Бадмаев не прощал, на критику реагировал немедленно: в 1904 году он выиграл иск против доктора Кренделя, который обвинил его в преждевременной смерти одного из пациентов. При Советской власти мстительный Крендель донес на Бадмаева, и того забрали в ЧК. Впрочем, забирали его пять или шесть раз, и об этом ниже.
И даст он тебе такой травки…
Но, пожалуй, самой скандальной в биографии Бадмаева стала все-таки распутинская тема. Если с царской семьей он был в ровных и прекрасных отношениях, с Распутиным все далеко не так однозначно. Советские историографы, романисты и даже режиссер Элем Климов, вообще-то не склонный доверять сплетням, сделали из Бадмаева какого-то распутинского двойника, шарлатана-оккультиста, придворного интригана… Больно уж колоритен оказался типаж. Потомкам Петра Александровича долго еще пришлось восстанавливать его доброе имя.
Александр Блок в работе «Последние дни императорской власти» обвиняет Бадмаева в том, что он дружил с Распутиным и протолкнул Протопопова на пост министра внутренних дел. Увы, Блока ввели в заблуждение. Протопопов был бадмаевским пациентом, и опытный врач попросту не стал бы рекомендовать на такой пост тяжелобольного человека. Именно по этому поводу (Протопопов был возмущен отказом Бадмаева оказать протекцию) между ними произошло такое резкое столкновение, что Петр Александрович выгнал Протопопова из своего дома.
Правда, вскоре извинился за непозволительную для врача горячность и передал, что в качестве больного Протопопов может по-прежнему бывать у него. В знакомстве же знаменитого врача с Распутиным считала себя виноватой молодая вторая жена Бадмаева - Елизавета Федоровна. Ей было интересно поглядеть на человека, о котором шла молва по всей России, и Распутин несколько раз появился в доме. Но между знаменитым целителем и столь же знаменитым «старцем» дружбы не получилось - напротив, возникло противостояние. Это подтверждает сохранившаяся записка Бадмаева
Николаю II.
«При представлении сведений о Распутине»: «Он играет судьбами епископов, над которыми благодать Божья. К тому же он способствует назначению на министерские посты людей, ему угодных. Для блага России и для охранения святая святых православные люди должны принять серьезные, глубоко продуманные меры для того, чтобы уничтожить с корнем зло, разъедающее сердце России». Святая святых -- это, конечно, императорская семья: бурят Бадмаев, как все истинные сыны Востока, был убежденным монархистом и сторонником жесткого правления. И после революции неоднократно предсказывал, что большевики кончат тем же. Здесь он опять не ошибся… Что до пресловутой «травки» («И даст он тебе такой травки, что ой как бабы тебе захочется!» - говорит Распутин в романе Валентина Пикуля «Нечистая сила») -- все опять-таки обстояло не совсем так. Распутин не страдал импотенцией, Бадмаев не лечил «старца» от нее: просто одна из трав, которые Бадмаев прописал Распутину от головной боли (следствие частых запоев), оказала внезапный побочный эффект - вызвала усиление определенных желаний…
Голова, кстати, тоже прошла. Видимо, кровь отлила.
Мы бы и Толстого к ногтю!
Временное правительство после допроса выслало Бадмаева за границу, но уехал он недалеко, в Финляндию. Большевики в ноябре 1917-го разрешили ему вернуться - согласно легенде, он лечил революционных матросов от сифилиса.
Он продолжал принимать больных, несколько раз был арестован за «контрреволюционную агитацию» (язвительный старик так и не научился держать язык за зубами). Японский посол предложил ему уехать в Японию, но Бадмаев отказался. Были конфискованы его особняк в Петрограде, земли на Дону и в Забайкалье, но ему оставили приемную на Литейном и деревянный дом на Ярославском проспекте. После очередного ареста он писал председателю ПетроЧК Медведю, что он «по профессии интернационал» и лечил лиц всех сословий и партий, на основании чего и просил его освободить.
Аргумент не подействовал: двужильный старик был отправлен в Чесменский концлагерь на окраине Петрограда, где пробыл полгода. Там он заболел тифом (жена дежурила у тифозного барака, ее не впускали), но выкарабкался - поистине не было предела выносливости этого человека! Впрочем, опыт борьбы с тифом был у него с бурятских времен…
Наконец его выпустили: слава ценителя Бадмаева брала свое, лечиться нужно было и чекистам…
- Приходите, приму, - сухо сказал Бадмаев коменданту, выходя на волю. - Можно без очереди.
- Мы не белая кость, можем и в очереди постоять, - гордо ответил комендант.
- Ой, не верится! Власть стоять не любит, люди в ней так меняются, что себя не узнают…
- Ну вот вы опять! - взорвался комендант. - Что мне вас, снова сажать?
- Это не я сказал, а Толстой, - поджал губы Бадмаев.
- Был бы жив Толстой - мы бы и его к ногтю, - пробурчал большевик…
30 июля 1920 года Бадмаев умер у себя дома, на руках у жены.
За три дня до смерти он отказался от всякого лечения. Умирая, взял слово с жены, что даже в день его смерти она не пропустит прием больных и будет продолжать его врачебное дело. Дочери незадолго до смерти отца видели в церкви, стоявшей близ деревянного дома на Ярославском, таинственный свет среди ночи…
Племянник Бадмаева, Николай, возглавлял клинику тибетской медицины в Кисловодске, потом в Ленинграде, лечил Горького, Алексея Толстого, Бухарина, Куйбышева и прочую элиту. Он был арестован и в 1939 году расстрелян.
Вдова Бадмаева, Елизавета Федоровна, провела 20 лет в лагерях, но выжила и сохранила архив, который находится сейчас у ее внуков. Внуки-то и добиваются реабилитации бадмаевской памяти - и весьма преуспели: изданы книги о нем, переиздан перевод «Жуд-Ши», заходит речь о том, чтобы назвать именем целителя одну из улиц Улан-Удэ…
В том же таинственном архиве лежит и неизданная, третья часть «Жуд-Ши» - практические рекомендации по изготовлению драгоценных лекарств. Эту тайну Бадмаев завещал жене, а она сохранила ее для грядущих поколений. Впрочем, для непосвященного это не более чем бесполезный бумажный хлам. Но человек, посвятивший расшифровке рукописи и изучению врачебных тайн Тибета всю жизнь, легко поймет бадмаевские записи. Но пока эскулапы разводят руками - никто не понимает, с помощью чего добивался он своих сенсационных результатов (всегда задокументированных). Впрочем, книга его еще ждет своего часа…
«А вот и споры наших профессоров Томского университета Коркунова и Курлова о тибетской медицине Бадмаева. Споры ожесточенные и жестокие. Если официальная медицина нападала на Бадмаева, то голоса лиц, лично встречавшихся с ним и получивших облегчение от его лекарств, были отважными защитниками «тибетского знахаря», как его называли. А затем уже и из медицинского лагеря начались признания полезности восточной медицины и в отношении рака, и туберкулеза, и других бичей человечества. Жаль, что наступившие общественные и государственные смятения помешали тогда же более систематично углубиться в эти полезные области» (Н.К.Рерих).
Петр Александрович Бадмаев (18?-1920) - знаменитый врач и диагност, политический и общественный деятель - был незаслуженно забыт почти на 70 лет. В настоящее время и его имя и тибетская медицина приобретают все большую популярность, и в то же время появляется множество шарлатанов и прочих «специалистов». Кроме того, существует много серьезных разногласий между преемниками его научного наследия.
Петр Александрович (Жамсаран) Бадмаев - бурят по происхождению, был самым младшим, седьмым сыном скотовода Засогола Батмы. Семья Батмы считалась потомственной в восьмом колене Чингисхана по женской линии. Батма (по-монгольски - цветок лотоса), — так звали любимую дочь Чингиз-Хана.
Год рождения Бадмаева неизвестен. Без всяких оснований в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона годом рождения указан 1849, а в современном энциклопедическом словаре дается 1851. В его следственном деле лежит справка ЧК, где указано, что он родился в 1810. В заявлении на имя председателя ЧК от 10 августа 1919 он написал:
«Я, 109 лет старик, потому только, что имею большое имя, популярное в народе, — сижу в заключении без всякой вины и причины уже два месяца ».
Его дочь говорила:
«Когда я родилась (это 1907 год), отцу было сто лет ».
Самый старший из братьев Сультим был эмчи-ламой (тибетским врачом) Степной думы. В последствии, при крещении Сультим сменил свое имя на русское Александр.
В 12 лет Жамсаран был отдан в иркутскую гимназию. Окончив курс, он уехал в Санкт-Петербург, к своему брату, который в это время содержал в столице аптеку и занимался лечением методом, основанным на принципах тибетской медицины.
С 1871 по 1875 год Жамсаран учился в Санкт-Петербургском университете, на факультете восточных языков по китайско-монголо-маньчжурскому разряду. Одновременно он начал посещать лекции в Медико-хирургической Академии в качестве вольнослушателя с правом сдачи экзаменов.
По примеру брата, Жамсаран крестился и взял себе имя Петр в честь своего кумира Петра I. Его крестным отцом стал цесаревич, будущий император Александр III. Переход его в православие отнюдь не был конъюнктурным шагом: он уверовал искренне. Известно, что в 1881, собираясь в свою первую, двухлетнюю поездку на Восток, в Монголию, Китай и Тибет, он специально отправился просить благословения отца Иоанна Кронштадтского и получил его. Иоанн лично приезжал освящать знаменитый петербургский дом Бадмаева на Ярославском, 65. Именно Бадмаев лечил знаменитейшего русского священника, получившего несколько ножевых ран при втором покушении на него.
Петр Александрович заочно успешно сдал экзамены в Академии, но не стал получать диплом, так как, по правилам того времени, выпускник должен был дать клятву, что будет лечить пациентов только известными европейской науке средствами. А Бадмаев решил посвятить себя тибетской медицине. После смерти своего старшего брата Сультима (Александра Александровича) возглавил организованную им аптеку тибетских лекарственных трав в Санкт-Петербурге. В 1877 году П. А. Бадмаев женился на русской дворянке Надежде Васильевой.
По окончании университета, Петру предложили должность чиновника 8 класса в Азиатском департаменте МИД Российской Империи, которая была связана с поездками в Китай, Монголию, Тибет. Это отвечало его планам: добыть подлинные рукописи книги "Жуд - Ши" - главного руководства по изучению врачебной науки Тибета. Рукопись представляла собой длинные манускрипты, которые следовало читать не слева направо, а сверху вниз.
Он ездил с поручениями своего департамента в Китай и Монголию, встречался с эмчи-ламами - знатоками врачебной науки Тибета, стремясь перенять у них как можно больше. Фамилия Батмы и принадлежность к одной из ветвей рода Чингиз-Хана открывала ему все двери.
Во время этих поездок Петр Александрович знакомился с событиями, происходящими в странах Востока. Побывав в Китае, он пришел к выводу, что правящая там маньчжурская династия скоро должна пасть (этот прогноз его позднее подтвердился).
В Тибете сходились интересы трех империй: России, Великобритании и Китая. Первые связи с Тибетом устанавливала еще Екатерина II. Начиная с конца XIX века, к Тибету проявляет большой интерес Англия, которая стремилась таким образом обезопасить свои позиции в Индии. Здесь в Тибете английским интересам реально противостоял только Китай. Англичанам удалось оттеснить своего восточного конкурента, закрепиться в Тибете и переориентировать его экономику на Индию. Подобная "наступательная" политика не могла не тревожить Санкт-Петербург. П.А.Бадмаев выступил с рядом грандиозных политических и экономических проектов (мирное присоединение к России Китая, Тибета и Монголии, разработка золотых приисков, строительство трансмонгольской железной дороги и т. п.).
27 февраля 1893 года на стол российского императора лег документ, озаглавленный как "Записка Бадмаева Александру III о задачах русской политики на азиатском Востоке". В нем подробно излагался процесс колониального движения России в Азии и возможность присоединения к русским владениям Монголии, Китая и Тибета мирным путем. Александр III так отозвался о планах Бадмаева: "Все это так ново, оригинально, что с трудом верится в возможность осуществления..." Но затем император пошел ему навстречу и приказал выдать два миллиона.
Бадмаев немедленно приступил к действию, и 11 ноября 1893 года в Петербурге был основан торговый дом "Бадмаев и К". Сам же он вскоре после этого направился в Читу, где и была организована главная контора компании, которая вместе с тем являлась чем-то вроде штаба для предполагаемого "завоевания Монголии, Китая и Тибета". На первых порах работа Бадмаева проявилась, главным образом, в подготовке "экономического завоевания" указанных стран. "Торговый дом" организовал в Чите обширное промысловое скотоводческое хозяйство, закупил громадное количество верблюдов для перевозки грузов, арендовал земли у бурят и монголов, открыл несколько лавок в степях и даже завел в Чите типографию, которая в ноябре 1895 года начала издавать газету "Жизнь в Восточной окраине" на русском и монголо-бурятском языках.
Потом Бадмаев направился в Пекин, встречался там со многими князьями и ламами и знакомился с их взглядами на маньчжурскую династию. Сюда же, в Пекин, съезжались для доклада Бадмаеву агенты, разосланные им в разные места Китая. Но затем министр финансов отказался выдать Бадмаеву новую, запрошенную им, ссуду. В результате торговый дом "Бадмаев и К" прогорел и затея "завоевания" Востока провалилась.
Наряду с этим П.А. Бадмаев занимался благотворительной и просветительской деятельностью. Он анонимно жертвовал средства на строительство буддийского храма в Санкт-Петербурге. Учредил на восточном факультете Петербургского университета две стипендии для бурят. Петр Александрович содержал в Петербурге собственную гимназию, где обучались бурятские мальчики. Детей в школу обычно присылали родители из Забайкалья. Содержание и обучение в ней П.А. Бадмаев брал на себя. В 1897 году он ввел преподавание Закона Божьего. Условием обучения в школе было принятие крещения учеником, что порой создавало конфликтные ситуации. Некоторые из учеников отказывались это сделать и покидали школу.
Петр Александрович обращался с ходатайством об открытии пяти медицинских семилетних школ при дацанах для бурятского населения Восточной Сибири. Но ему разрешили открыть только две медицинские школы для бурят и одну для калмыков. Кроме того, в Петербурге, рядом с собственным домом Бадмаева было построено здание санатория, где проходили курс лечения его пациенты, хранились и готовились лекарственные препараты тибетской медицины.
П.А. Бадмаев поддерживал тесные отношения со своими родственниками из Забайкалья, приезжал на родину и был в курсе событий в Сибири. Буряты, приезжая в Петербург по делам или на учебу, обращались к влиятельному земляку за советом, содействием или помощью в решении своих вопросов и насущных проблем. В свою очередь, из Забайкалья, Монголии и Китая от соотечественников он получал лекарственные травы и препараты для приготовления лекарств тибетской медицины, а также книги и рукописи на монгольском и тибетском языках.
Но положение самого Бадмаева среди бурят было довольно своеобразным и противоречивым. Приняв крещение, он строил в Забайкалье православные храмы, но одновременно сотрудничал с представителями ламаистской иерархии, оказывал им помощь и поддержку, которую не афишировал.
Спустя пятнадцать лет Петр Бадмаев покинул министерство и отдал все свои силы тибетской медицине. В 1898 году вышло первое издание книги «Жуд-Ши» на русском языке.
В лечении больного очень важно правильно поставить диагноз. В этом Петру Александровичу не было равных. Обычно, встречая больного, он говорил: "Подождите! Вначале я попробую определить то, чем вы страдаете, а если ошибусь, поправьте меня...", - и тут же, вглядевшись в лицо пациента и прослушав его пульс, начинал говорить, чем страдает больной. Тот бывал поражен точностью диагноза и уже безоговорочно начинал верить в доктора (а вера во врача и безусловное ему послушание - одно из требований врачебной науки Тибета). Большую роль тут, конечно, играли опыт и врачебная интуиция. Но тибетская медицина использует и такие объективные данные как цвет кожи, голос и наконец пульс (существуют сотни оттенков пульса, понятные врачу). Если и эти данные не дают полной картины, то тибетский врач приступает к методичному расспросу больного, но при этом не спрашивает у пациента, что у него болит, а интересуется, например, какое у него ощущение после принятия пищи, какой вкус во рту и т.п.
Не смотря на то, что европейская и тибетская медицина имеют одну цель - оказание помощи больному, методы лечения и диагностирования их различны. И если европейский врач лишь констатирует, скажем, воспаление аппендицита или увеличение печени, или появление опухоли, то тибетский врач может предсказать появление болезни за год, а то и за два, и таким образом предотвратить ее своими советами и лекарствами.
Тибетские лекарства отличаются тем, что они не имеют противопоказаний и не вызывают никаких побочных явлений. Они полностью исключают применение химикатов. В их состав входят главным образом травы, произрастающие в Агинской степи Монголии, Тибете, а также плоды деревьев и минералы. Назначение этих лекарств состоит не в том, чтобы убить какие-то вредоносные микробы, а в том, чтобы помочь организму самому перебороть их. Лекарствами могут быть и яблоко, и стакан чистой воды. П. А. Бадмаев считал, что лекарством служит само окружающее нас пространство, коль скоро наш организм нуждается в нем.
Удивляла его работоспособность. И в преклонном возрасте он трудился по 18 часов в день. Бадмаев выработал в себе привычку через три - четыре часа работы засыпать на 10 - 15 минут. Поэтому его ум был всегда свеж и восприимчив.
Несмотря на всю свою занятость врачебным делом, П.А.Бадмаев всегда беспокоился о благополучии и процветании России. Так, 10 июля 1916 г. в «Памятной записке» Николаю II он пишет: «…для отдельных народностей, уже проживающих в пределах Российской империи, является наиболее целесообразным и полное слияние с империей при условиях сохранения своей национальной самобытности. Ставя свои интересы вполне солидарными с интересами империи, отдельные народности должны делать приобретения полностью тех же прав, какими пользуется коренное население, сохраняя свое национальное самоопределение в области религиозной, культурной и экономической.» А 8 февраля 1917г. в письме императору указывает на огромное значение для России незамерзающего мурманского порта, предлагает проложить трехсоткилометровую ветку для соединения мурманской железной дороги с Транссибирской, а также увеличить пропускную способность мурманской дороги созданием второй колеи.
По своим убеждениям П.А.Бадмаев был монархистом и человеком весьма консервативным. Ему было трудно смириться с новой властью. У него и с прежней, царской властью случались конфликты. К примеру, в 1916 г. он выгнал из своего дома министра внутренних дел А. Д. Протопопова, хотя знал, что тот легко может «убрать» его с помощью секретных агентов.
По распоряжению Временного правительства 13 августа 1917г. Бадмаев был выслан в Хельсинки, но вскоре вернулся в Россию. В последние годы жизни ЧК многократно подвергала его кратковременным арестам. Но каждый раз его выручали пациенты, среди которых были и большевики, члены РСДРП со дня основания партии. Известен случай, когда его из тюрьмы освободила группа вооруженных матросов, пришедших к нему на прием.
Петр Александрович легко мог бы избежать всех неприятностей, если бы выступил в газете со статьей, лояльной к новой власти, или принял бы японское подданство, как предлагал ему японский посол и при этом гарантировал беспрепятственный выезд с семьей в Японию. Но Петр Александрович не захотел покинуть Россию в тяжкий час испытаний и испил всю чашу разочарования, крушения надежд.
В общей сложности П.А. Бадмаев провел в заключении (при Временном правительстве - в Свеаборге, при большевиках - на Шпалерной, в Военной тюрьме, в Чесменском лагере, где переболел тифом, и в Крестах) около года. В последний раз был арестован тяжелобольным, доставлен в Кресты на носилках и через 2 недели (по-видимому, как безнадежно больной) освобожден. Умер он дома, в кругу семьи. Петр Александрович Бадмаев похоронен на Шуваловском кладбище в Санкт-Петербурге.
Среди эзотериков ходят слухи, что Бадмаев якобы был членом тибетского мистического общества Зелёный дракон. Из-за отсутствия какой-либо официальной документации в тайных организациях, аргументы «против» этого или «за» —- безосновательны.
Племянник Бадмаева, Николай, возглавлял клинику тибетской медицины в Кисловодске, потом в Ленинграде; лечил Горького, Алексея Толстого, Бухарина, Куйбышева и прочую элиту. Он был арестован и в 1939 расстрелян.
Вдова Бадмаева, Елизавета Федоровна, провела 20 лет в лагерях, но выжила и сохранила архив, который находится сейчас у ее внуков, которые добиваются реабилитации бадмаевской памяти: изданы книги о нем, переиздан перевод «Жуд-Ши», выдвигается идея назвать именем целителя одну из улиц Улан-Удэ. В том же архиве лежит неизданная третья часть «Жуд-Ши» — практические рекомендации по изготовлению лекарств.
Родственники Бадмаева продолжают заниматься тибетской медициной.
В 1991 по постановлению Президиума Академии наук был издан однотомник трудов Петра Бадмаева "Основы врачебной науки Тибета «Жуд-Ши».
http://www.lomonosov.org/esses/fouresses1034866.html
http://irkipedia.ru/content/badmaev_petr_aleksandrovich
Загрузка...